Короткая проза Анатолия Слепцова. Якутский писатель получил первую Общероссийскую премию

Лауреатом первой Общероссийской литературной премии «Дальний Восток» имени Владимира Арсеньева в номинации «Короткая проза» стал наш земляк Анатолий Слепцов. Конкуренция была значительной: из 193 работ в шорт-лист попало 30. И вот – победа!

— Анатолий Игнатьевич, надеялись победить – при такой конкуренции?

— Да. Такие мысли появились уже после попадания в шорт-лист. Рад, что это событие произошло в год 85-летия Союза писателей Якутии. Я очень благодарен нашему Союзу, лично Наталье Ивановне Харлампьевой, а также Ассоциации «Писатели Якутии» под председательством Олега Гаврильевича Сидорова за помощь в оплате моей учебы на Высших литературных курсах (ВЛК).

В постсоветское время я стал первым слушателем этих курсов из нашей республики. Раньше там учились писатели со всего Советского Союза, и это было престижное место: при средней зарплате 120 рублей студент ВЛК получал стипендию 130 рублей. Сейчас, наоборот, самому надо платить порядка 80 тысяч в год только за учебу. Кстати, преподаватели наши признавались, что решение перевести курсы на платную основу далось им с трудом – были опасения, что уровень резко упадет. Но все оказалось не так. Среди моих однокурсников были выпускники МГИМО, МГУ, ВШЭ и даже ветеран группы «Вымпел» КГБ СССР — самый старший наш, 62 года ему было. А самому молодому — 22.

— А что было самым трудным в учебе?

— Трудности были, скорее, не с учебой, а по части проживания, адаптации к большому городу. Поступив в Литинститут, я думал, что легко найду работу в Москве, еще и семье помогать буду. Я ведь хирург, 15 лет заведовал хирургическим отделением Таттинской районной больницы, но оказалось, что в Москве операции все лапароскопические, то есть не открытые, не полостные, их делают через четыре небольших прокола. В нашей больнице лапароскопа не было, я умею работать только руками. Поэтому работу не нашёл. Подрабатывал грузчиком, преподавателем в медколледже, водителем, но этого не хватало. Жена была вынуждена отправлять мне мою пенсию в Москву, а сама с детьми на свою зарплату жила.

— Как-то не похожи вы на пенсионера.

— Как сельский врач я вышел на пенсию досрочно – у нас год идет за два, точнее, за год и девять месяцев.

— Сельский врач… Сразу вспоминаются Чехов и Булгаков.

— Я и сейчас по контракту по разным улусам езжу, работаю. Недавно в Батагае месяц заменял хирурга, выехавшего в Якутск на подтверждение сертификата. В Оймяконе был, в Среднеколымске.

Работы там много. Специалистов не хватает, жизнь нелегкая. Ежегодная убыль населения – 150 человек. Уезжают, умирают. Для малонаселенного улуса это много.

Да еще климат сюрпризы подкидывает – в прошлом году из-за обильных снегопадов горя хлебнули.

Мне рассказывали, что перед самым Новом годом в магазине пусто было, хоть шаром покати. Хорошо, рыба водится в изобилии, ей и спасаются.

— В таких условиях, наверное, не до литературы.

— Из Среднеколымска я два рассказа привез. Да и во время работы в Таттинской больнице писал активно.

Без этого, кстати, на Высшие литературные курсы не поступишь: надо показать поэзию или прозу. При поступлении я туда свои юношеские стихи отправил и рассказы в переводе Владимира Семеновича Андросова. Он пенсионер, живет в Баяге, а мои рассказы переводил по зову сердца.

— Надо же!

— Настоящий перевод – это, по сути, второе рождение произведения, мучительный процесс. Я это понял, когда сам начал свои рассказы переводить. Друзья по Литинституту советовали: «Пиши сразу по-русски! Читателей будет больше и гонораров». Но я не с этих позиций смотрю. Оно же само выбирает – по-русски будет писаться или по-якутски.

Читать полностью на ЯкутияDaily >>>