Людмила Карпушкина: «Специальность – это епархия мастеров»

Карпушкина Людмила Александровна
Фев 21 2020
На сайте киноконцерна «Мосфильм» опубликовано интервью с доцентом кафедры русской классической литературы и славистики Людмилой Александровной Карпушкиной.

«Мосфильм» объявил конкурсный набор на курс редакторов фильма и сценария. В учебную программу, помимо профильных занятий по редакторскому мастерству и кинодраматургии, входит множество различных общегуманитарных дисциплин, призванных обогатить художественный вкус и расширить кругозор слушателей курса. Одна из ключевых компетенций киноредактора – высокий уровень знаний не только в области истории кино, драматургии и кинопроизводственного цикла, но и наличие искусствоведческого багажа, глубокое знание истории русской и мировой литературы, истории искусств и театра. Преподаванию этих дисциплин на курсах «Мосфильма» уделяют очень пристальное внимание.

Русскую литературу для слушателей курсов «Мосфильма» преподает кандидат филологических наук, доцент Литературного института имени А. М. Горького Людмила Александровна Карпушкина. Представляем Вашему вниманию подробное интервью с ней о ее подходе к преподаванию и о том, как увлечь молодых людей классической литературой.

– Вы преподаете на курсах «Мосфильма» уже два года. Поделитесь, пожалуйста, Вашими впечатлениями?

За два года, можно сказать, пройден определенный путь, от попытки «объять необъятное» до вполне уже сложившегося спецкурса «Классика в классике»: мы разбираем самые значительные тексты русской классической литературы и их классические экранизации в отечественном кинематографе. Такой подход, на мой взгляд, вполне себя оправдывает, поскольку слушателям курсов важно научиться воспринимать литературный сюжет как самодостаточный, видеть специфику художественной литературы как искусства, в том числе и для того, чтобы понимать, что можно без потерь перенести в кинематографическое повествование, а что требует принципиально иных решений.

– Отличается ли подход к преподаванию в зависимости от специальностей?

Не скажу, чтобы значительно. Конечно, когда были занятия с курсом сценаристов, мы чаще обсуждали проблемы, связанные с сюжетными трансформациями… Но я принципиально придерживаюсь той точки зрения, что специальность – это епархия мастеров.

– Как проходят занятия с группами сейчас?

– Мы начинали большим составом из трех групп – вторые кинооператоры, ассистенты звукорежиссера и ассистенты режиссера по актерам. Но у каждого курса свой учебный план, и сейчас мы заканчиваем занятия с ассистентами режиссера по актерам.

– Что необходимо знать начинающим специалистам в киноиндустрии о русской литературе? Какие подходы можно привнести в кинопроизводство?

– В первую очередь, важно посмотреть даже на знакомые сюжеты «взрослым», не школьным взглядом. Недавно девушки с курсов мне сказали, что хорошо бы было, если б в школе так преподавали литературу. Понятно, что сейчас обучение стало подчинено пресловутым стандартам, а не задачам научить вчитываться в текст и нетривиально мыслить. Но многое все равно не под силу средней школе, поскольку глубокое понимание проблематики художественного произведения банально предполагает наличие эмпирического опыта личных и социальных отношений. Поэтому и чтение произведений русской классики заново, и расширение круга авторов и произведений на данном этапе освоения специальности необходимо. Потому что это самобытный культурный код, ключ к осознанию основ русской духовности.

– На каком уровне у слушателей курсов знания в области русской литературы? О чем они хотят узнать подробнее, какие вопросы задают?

– Уровень разный, поскольку и базовое образование слушатели курсов получали в различных областях. Спектр вопросов довольно широк: от обсуждения мотивации поступков героев, уточнения способов трансляции авторской точки зрения до сложнейшей проблематики художественного мимесиса (от греч. mimesis – подражание, воспроизведение – принцип, выражающий основу творческой деятельности художника. – Прим. Ред.)

– Какие экранизации русской классики Ваши любимые? Какие можно считать эталонными?

– Любимых экранизаций много, и это не от «всеядности», а по причине моего глубокого уважения к «большому стилю» отечественного кинематографа, который даже из компактного литературного сюжета может выстроить полнометражное завораживающее действо, как в «Метели» В. Басова или «Выстреле» Н. Трахтенберга. Сложные композиции «Маленьких трагедий» и «Мертвых душ» М. Швейцера, монументальные сцены общего молебна и расстрела пленных в «Войне и мире» С. Бондарчука, лирическая интонация «Героя нашего времени» С. Ростоцкого, на мой взгляд, никого не оставят равнодушным. С некоторым внутренним трепетом показываю слушателям курсов фрагменты из любимых фильмов – «Воскресения» М. Швейцера и «Отца Сергия» И. Таланкина – и всегда нахожу живой отклик аудитории: оказывается, никакие технологические достижения не заменят сосредоточенного, острого разговора о смысле бытия.

А эталонной экранизацией я бы назвала фильм «Отцы и дети» В. Никифорова.

– Какие произведения, по Вашему мнению, хорошо было бы экранизировать сейчас?

– Нынче, как мне представляется, время для создания версий классических сюжетов и актуализации смысловых акцентов, ранее подвергавшихся экранной редукции. Эта общая для театра и кино современная тенденция интересно реализована К. Шахназаровым в фильме «Анна Каренина. История Вронского» и сериале «Анна Каренина», где выбрана принципиально иная, отличная от романной, точка зрения на сюжет – с позиции Вронского, а образ Анны, пожалуй, впервые (в соответствии с идеей Л. Толстого) имеет интеллектуальную доминанту.

В наше время весьма актуально могли бы прозвучать новые версии «Обыкновенной истории» И. Гончарова и «Дыма» И. Тургенева.