Fiction

Прощёное воскресенье

В России Хронос побеждён,
к пространству пригвождён:
с погодой слит, с рельефом свит
и звездами блазнит.

Здесь Ленин Сталина дерёт
за рыжие усы.
Здесь Сталин Ленина ведёт,
схвативши под уздцы.

И птица Сирин здесь поёт
невиданной красы.
И в недрах — Древний Змей живёт,
и в кузнях — кузнецы.

Башмачкин мокрый снег жуёт,
Тряпичкин жжёт чубук.
И Клячкин открывает рот,
да вырубили звук.

Глава первая,

являющаяся начальной

Cлучилось это, сами понимаете, в городе Саратове, поскольку ни в каком другом месте случиться не могло, даже если б захотело.

Глава вторая,

* * *

Когда беспомощно и дико
я упаду, держась за грудь —
там, где окончился мой путь,
возникнет крохотная дырка.

Кому конкретная потеха,
кому — тоска и благодать.
Зияет на небе прореха
и Бога сквозь нее видать.

* * *

— Ну и вьюга! Намело же.
Все крыльцо белым-бело.
— А когда я был моложе,
нас по пояс занесло.

Праздничная небылица
о посредственном былом.
Скоро вьюга прекратится,
ветер стихнет, мы умрем.

* * *

Все рушится. Поэтому не стоит
страшиться приближения смычка,
когда тебя, как инструмент, настроит
Маэстро деловитая рука —

ведь музыка, которая настанет
когда ты пересилишь смерть свою,
сулит не увядание и старость —
но попросту равна небытию,

поскольку сам герой не опошляет
миф, явленный живущим погодя:
с последней точкой, и с последней шляпкой
бессмысленно забитого гвоздя.

*  * *

Пустота влечёт как магнит,
да любовь удрать не даёт.
Лист ещё на ветке дрожит —
страшен беспилотный полёт.

Милая, ты ветру сродни,
и любовь тебе не к лицу.
Падающий лист — подтолкни.
Небо подари беглецу.