«Некрасивая и слишком толстая». Павел Басинский о том, как Толстой писал «Анну Каренину»
«Вчера вечером Лёвочка мне вдруг говорит: „А я написал полтора листочка и, кажется, хорошо“», — этой записью в дневнике Софья Андреевна Толстая сохранила для потомков одну из важнейших дат в истории русской и мировой литературы. 18 марта (30 марта по новому стилю) 1873 года, 150 лет назад, Лев Николаевич Толстой приступил к работе над «Анной Карениной». Почему граф Толстой взялся за любовный роман, какие тайны хранят его черновики, за что критиковали «Каренину» и мог ли у истории Анны быть хеппи-энд? Об этом NEWS.ru рассказал писатель и литературовед, автор книги «Подлинная история Анны Карениной», лауреат премии «Большая книга» Павел Басинский.
— Как вышло, что Толстой начерно написал свой роман за пять дней, оставил себе пару недель, чтобы довести его до конца, а в итоге работа растянулась на несколько лет? «Анна Каренина» сделала Толстого своим пленником?
— Весной 1873 года Толстой действительно писал в письме критику Николаю Страхову: «Вдруг завязалось так красиво и круто, что вышел роман, который я нынче кончил начерно, роман очень живой, горячий и законченный, которым я очень доволен и который будет готов, если Бог даст здоровья, через две недели». А потом он становится заложником «Анны Карениной» еще на четыре года, а то и на пять лет, если считать до выхода полного издания в 1878 году.
До сих пор остается загадкой, почему Толстой вообще написал этот роман. Я пишу в своей книге, что у него были совсем другие планы. После «Войны и мира» Толстой уже очень известный, «раскрученный» писатель. В начале 1870-х он берется за новое полотно — исторический роман о Петре Первом. Толстой собирал материалы о нем, но роман никак не выходил. Он начинал и бросал его 33 раза!
Во-первых, Толстой не чувствовал Петровскую эпоху, ее язык, ее нравы. Она отстояла от него слишком далеко. Совсем другое дело — Отечественная война 1812 года. Отец Толстого Николай Ильич был ее участником, еще были живы очевидцы тех событий. Во-вторых, как признавался Толстой, личность Петра ему опротивела. Он вообще царей не очень любил, а первого русского императора невзлюбил особенно. Петр оказался героем не его романа.
— И «Анна» перешла ему дорогу?
— В то время Толстой был одержим еще одним грандиозным замыслом — «Азбукой», на которую тоже возлагал большие надежды. Он мечтал, что по ней будут учиться все русские дети — «от царских до мужицких». Он видел в этой хрестоматии свою миссию. «Написав „Азбуку“, мне можно будет умереть спокойно», — мечтал Толстой. Но книга вышла — и, по выражению Софьи Андреевны, потерпела «страшный неуспех». Толстой очень тяжело переживал провал своей «Азбуки». И вот в таком расположении духа он вдруг берет и набрасывает черновой план нового романа. До сих пор Толстой не писал романов — «Войну и мир» он называл эпопеей.
<...>
Толстой вообще всегда очень скупо отзывался о Флобере — быть может, как раз потому, что «Госпожу Бовари» и «Анну Каренину» часто сравнивали. Конечно же, Толстому такие сравнения не нравились. Он всегда отрицал преемственность в литературе, говорил, что каждый гений рождается заново. И, в общем, был прав. Но на самом деле к написанию «Карениной» его подтолкнул вовсе не Флобер, а... Пушкин!
— Снова «наше всё»?
— С этим связана необыкновенная история, которую подтверждают разные люди — и Софья Андреевна, и старший сын Толстого Сергей Львович, и сам Толстой. В марте 1873 года Льву Николаевичу случайно попалась на глаза раскрытая книжка с пушкинскими «Повестями Белкина». По одной из версий, томик предназначался для тетушки Толстого, по другой — для десятилетнего Сережи. Но им завладел Лев Николаевич и в один вечер «в седьмой раз» перечитал все повести, включая незаконченный отрывок «Гости съезжались на дачу».
Сохранились свидетельства, что Толстой воскликнул: «Вот как надо писать!» В этом пушкинском отрывке намечен в зачатке будущий толстовский сюжет — жена изменяет мужу и что с ней начинает происходить дальше. «Я невольно, нечаянно, сам не знаю зачем и что будет, задумал лица и события, стал продолжать», — так об этом рассказывал сам Толстой.
