Герой из девяностых. Сюжет для рассказов Роман Сенчин брал из челябинских газет

Однажды Иван Бунин в беседе с Ириной Одоевцевой заметил, что писать нужно только о страшном или о прекрасном. Как хорошо ни изобразить скуку, все равно скучно читать. Когда читаешь тексты Романа Сенчина, думаешь про себя: «Этот парень, должно быть, выбрал для себя вариант «о страшном». Да и как не быть страшному, если пишет он о 90-х годах. Накануне известный российский писатель стал гостем «Южно-Уральской книжной ярмарки-2019».

Начнем с музыки. Знаете ли вы, что писатель Роман Сенчин — вокалист групп «Гаражная мелодика» и «Свободные радикалы»? Можно много рассуждать: дескать, ничего-то ты не понимаешь в музыке, у него это, мол, жанр такой! Что ж, признаюсь: честно пытался слушать хиты «Гаражной мелодики», но так и не мог понять, что это вообще такое. Очень уж странная музыка. Писатель Роман Сенчин мне нравится гораздо больше. Поэтому поговорим о нем лучше в этом качестве.

Родом Роман из Кызыла Республики Коми. Двадцать лет жил в Москве. В 2017 году переехал в Екатеринбург, объясняя это тем, что «время, когда писатели стремились в Москву, прошло». Был помощником депутата Госдумы Сергея Шаргунова. Признается, что Сергей ему близок как писатель и как человек.

Рассказывает, что в начале 90-х вполне мог оказаться в криминальном мире. Почему? Трудно сказать! Быть может, придя из армии, увидел, что страна за два года стала совсем другой. И он потерял жизненные ориентиры. Так бывает.

Герои из тех, 90-х, его по-прежнему не отпускают. Настолько не отпускают, что сливаются с ним самим. Роман и сам признает, что не раз становился прототипом главных героев: Свечина, Чащина и других. Более того, он стал жить жизнью главного героя даже не своего произведения, а рассказа коллеги Александра Карасева «Сережки».

При этом писатель сетует, что его рассказы устаревают. Хочется возразить: хорошая литература не может устареть так быстро, даже за срок одной человеческой жизни. Да и 90-е были не так уж и давно…

— Вы много пишете «в стол». Что же для вас важнее: просто излить душу или все-таки поделиться с читателем?

— Мне интересен человек, который балансирует между бедностью и риском погибнуть, если не от пьянства, то от лихого ножа, — признается Роман. — Да, мы очень схожи со своими героями. И для того, чтобы решить какую-то даже маленькую проблему, мне, как и моим героям, порой приходится прилагать просто невероятные усилия. Так бывает в жизни.

— В сентябре прошлого года вышел ваш сборник рассказов «Квартирантка с двумя детьми». Вы здесь открылись совершенно с неожиданной стороны: сплошной сюрреализм! Ваши герои путешествуют во времени, перевоплощаются в исторических личностей…

— А вы знаете, что все это написано на челябинском материале?

— То есть?

— Несколько лет назад я приезжал в Челябинск, и мне случайно попалась в руки одна из ваших местных газет, в которой я прочитал об одной криминальной, а точнее, душераздирающей истории, произошедшей в вашем городе. Она меня просто потрясла. Для тех, кто не читал книгу, не буду пересказывать, о чем там написано. Просто замечу, что среди героев и прототипов здесь живут Аркадий Северный, Майк Науменко, Захар Прилепин.

— Каких современных авторов читаете?

— В основном слежу за творчеством своих сверстников. Это Денис Гуцко из Ростова-на-Дону, Митя Новиков из Петрозаводска, Захар Прилепин, Алексей Иванов, Сергей Шаргунов.

А вот Дмитрий Глуховский, известный по книгам из серии «Метро», на этот раз со своим последним романом «Текст» открылся для меня с новой стороны. Увы, но в книге есть места, которые меня очень неприятно удивили.

— А в детстве что читали?

— Как и многие другие мальчишки, запоем читал Жюля Верна, Стивенсона. Помню, пытался написать продолжение «Острова сокровищ». Но мне это вскоре надоело. И я стал писать о ребятах с нашего двора, о том, что происходит в семье. Но написанного никому не показывал.

И лишь после армии в 22 года принес свой первый рассказ в газету. Его напечатали. Потом вышли еще несколько маленьких рассказов. Их заметили и мне предложили поступить в Литинститут. Что я и сделал. После этого стал печататься в толстых литературных журналах «Знамя», «Наш современник», «Новый мир», «Урал».

— Хотели бы видеть своих героев на экране?

— Конечно, хорошая экранизация может сделать писателя суперизвестным. А может и обратное случиться. Тогда про тебя могут сказать: «Так это, должно быть, плохой писатель! Стоит ли тратить время на такое чтение!»

На роман «Елтышевы» у меня были два договора. Но деньги продюсеры так и не нашли. Кино не вышло. Зато несколько лет назад на киностудии Вадима Абдрашитова «Арк-фильм» режиссер Евгений Соколов снял художественный фильм «За встречу».

Сам я сценарий не писал. Сказал: «Вот мой рассказ, делайте с ним что хотите!» И тогда Евгений Фролов написал сценарий. Это драматическая история, которая разворачивается в российской глубинке. Главный герой проучился два года в университете. Приезжает он из города в провинцию и встречает там своих старых школьных друзей. После долгой разлуки ребята проводят вместе целый день. Но для одного из них день этот заканчивается трагически…

Фильм есть в интернете, его показывали и по телевидению. Особого резонанса он не имел. Хотя фильм неплохой.

— Что больше всего запомнилось из школы?

— Учиться я, вообще-то, не любил. Уже тогда в Коми начиналась активная миграция населения, и учителя у нас менялись очень часто. Но мне очень хорошо запомнились уроки одной учительницы, которая читала нам вслух рассказы Валентина Распутина, Андрея Платонова. Может быть, именно эти громкие читки и привили мне потребность к чтению.

Интересно, мне вот тут говорили, что в советской школе, дескать, нас учили тому, что литературные герои должны вдохновлять. При этом приводили в пример Катерину в «Грозе».

Я задумался. А на что она, скажите, может вдохновлять? Бросилась в Волгу… Русская литература вообще мало на что вдохновляет. Она просто заставляет задуматься о жизни.

Павка Корчагин да, это герой. Может быть, один из немногих, кто вдохновляет. Правда, это пример уже из советской литературы. Но опять же, посмотрите, в 23 года человек стал слепым. Он не двигается, мы видим его совершенно разбитым. Хотя и несломленным. Во мне он всегда вызывал больше жалости, чем желание повторить его подвиг.

— Но подвиг подвигу рознь…

— Вот именно! Алексей Маресьев, сев без ног в самолет, безусловно, совершил подвиг. А есть и подвиг протяженностью во всю жизнь. У меня есть повесть, называется «Полоса». Ее герой — Алексей Шулин, который много лет работает на всеми забытой, списанной авиаполосе в Республике Коми. Но он честно каждый день вычищал эту полосу. И вот однажды пролетал невдалеке самолет. У него отказала электроника, и топливо перестало поступать в двигатель. На остатках топлива летчикам оставалось пролететь совсем немного. И тут, на их счастье, они увидели не указанную в реестре полосу. Сели. Все остались живы…

И что получается? Человек вроде бы всю жизнь занимался сумасбродством, сохраняя списанную полосу. А она пригодилась! Такие вот случаи вдохновляют! Между прочим, у главного героя повести есть прототип — реальный человек Сергей Сотников.

— У вас есть один страшный рассказ «Первая девушка», в котором влюбленный герой участвует в групповом изнасиловании. Но не простом. Его жертвой становится девушка, для которой он еще вчера готов был сочинять сонеты и боготворить ее. Опасаюсь спросить, это действительно происходило не с вами?

— Когда, говоря о романе «Это я, Эдичка», у Эдуарда Лимонова спрашивают, правда ли, мол, что у него была связь с негром, его это очень возмущает. У автора должны быть тайны. И говорить «Нет-нет, что вы! Это не я!» просто нехорошо. Рассказ написан от первого лица. И открещиваться от этого факта нельзя.

— Но вы же не разделяете психологию своего героя?

— Мой герой попадает в очень сложную ситуацию. И мне захотелось представить, что бы могло быть со мной, как бы я поступил. Рассказ, конечно, провокационный. Но для меня он был очень и очень важен. Написан он был в те самые непростые 1990-е годы.

— Вас даже приходили бить в Литинститут за этот рассказ... Значит, вы действительно были убедительны! Сработала волшебная сила искусства.

— Да, было дело. Ребята пришли… Рослые такие. Конкретные.

— До драки дело не дошло?

— Да нет. Им, в общем-то, грамотно объяснили, что такое художественное творчество, что есть автор и есть его герой.

— Но вопрос-то в другом. Насколько вы, как писатель, чувствуете себя ответственным за своих читателей? Вы не задумывались, что юноша с неокрепшей душой, прочитав ваш рассказ «Первая девушка», возьмет правила жизни главного героя для себя?

— Я уверен: 99,9 процента читателей, особенно молодых, ужаснутся этому герою. Потому что совершенное им — это от-вра-ти-тель-но!

— Но ведь ваш рассказ заканчивается более чем цинично: «Я стал таким, каким ДОЛЖЕН быть человек, каким НУЖНО быть». То есть у вас вышел этакий мерзавец, возведенный в культ…

— В том-то и дело! Эффект от обратного. На мой взгляд, конечно...

— И все-таки как же быть юноше, «обдумывающему житье, решающему, делать жизнь с кого…»? Ведь он уже успел полюбить вашего героя…

— Понимаете, когда я писал этот рассказ, то совсем не имел в виду скандально известную «Бездну» Леонида Андреева. Да, наверное, прослеживаются параллели. Герой Андреева начал рыдать возле своей истерзанной подруги. Но если бы мой герой отказался от этого «непристойного предложения», а потом бы еще и зарыдал, то вышло бы очень банально. И не так сильно.
Ум или доброта

— Иные любят рассуждать: культурный человек, разбирающийся в искусстве, музыке, поэзии, это, дескать, совсем не обязательная гарантия его нравственной чистоты. Вы допускаете, что глубоко безнравственный человек однажды утром взял бы да и написал, например, «Смерть Ивана Ильича»?

— Мы же говорим не о хрестоматийных примерах, да? Художник-неудачник Гитлер, писатель-неудачник Геббельс… В этих направлениях у них не получилось. И они стали тем, кем они стали.

Я знаю писателей-истериков, писателей, которые могут вам нахамить. Но безнравственных людей среди хороших писателей я не встречал. Во всех них есть стержень. Есть нравственные основы, которые не дают им совершать какие-то уж совсем ужасные поступки. Вообще, писатель — это существо очень сложное. И противоречивое.

— Вас часто предавали?

— Были случаи…

— Какие категории для вас важнее: ум или доброта?

— Ну скорее доброта все-таки. Только не та, когда говорят «быть добреньким…» А вот ум… Ум дается не всем. И себя я не считаю особо умным человеком. Поэтому что остается? Быть просто добрым человеком. (Улыбается.) По мере возможности в этом мире…


Источник: Южноуральская панорама