Четвертое искушение

Лермонтов в литературе начал сразу, как власть имеющий. Лев Толстой как-то признал это в дружеском разговоре. «У него нет шуточек, шуточки не трудно писать, но каждое слово его было словом человека, власть имеющего. Тургенев — литератор, Пушкин был тоже им, Гончаров — еще больше литератор, чем Тургенев; Лермонтов и я — не литераторы». Загадочное высказывание гения, в котором сведены слово и власть, причем на постамент, к подножью которого низведены великие коллеги, включая «величайшую среди вершин» — Пушкина.

В мировой литературе есть одно гениальное воплощение средоточия власти — толкиновское Кольцо всевластия. Лермонтов, по Толстому, обладал этим кольцом.

Номер: 
2018, №3
Теги: