Знамя

* * *

Любовь? Мне это не в новинку.
Не зря сквозь времени враньё
я помню девочку Сталинку
и имя славное её.

Да, так звалась она. Тем боле
у ней я не был на виду.
Но сердце ёкало — до боли —
там, в затрапезе, в детсаду.

Она одна в окошке светом
казалась мне, куда ни глянь.
И это не было секретом
для воспитательниц и нянь.

Когда я, мучимый распадом,
бузил и каши не алкал,
её со мной сажали рядом —
и я мгновенно замолкал.

Помните, был такой знаковый фильм 1993 года?

Первое полнометражное антисоветское кино — антиутопия из клипов на широком экране… Уральский литейный завод в снежной пустыне — в кольце кочующих ордынцев и юрт-терриконов, где в горячих цехах богатыри сталевары-молотобойцы днем отливают броню, а по вечерам сражаются в кулачных боях с передовиками-шахтерами. И замечу, друзья, фильм тот о не очень далеком будущем, то есть немного о нас с вами, причем одновременно он как бы уже и после очередной глобальной войны.

1

В 1965 году я был студент первого курса и в то утро сидел дома один. Младшие курсы занимались во вторую смену. Родители были на работе, сестра в школе. Около полудня в дверь позвонили. Я открыл, не спросив, кто там. Всю жизнь этот вопрос казался мне унизительным для моего мужского достоинства.

Спектакль

Выходит войско из ворот,
блистая, движется на сцену,
а на стене стоит народ,
но войско не глядит на стену.

Кричат младенцы на руках,
роняя слёзы сквозь бойницы,
а высоко в колосниках
клубится пыль и реют птицы.

На доски каплет их помёт
и прорастает лебедою,
и умолкает водомёт,
и слышно пенье над водою:

«Пусть мышь летучая сполна
крылом задела наше знамя,
пусть куры не клюют зерна,
и солнце не встаёт над нами,

Современной пьесе в новой России суждено было стать самым важным, заметным трендом, вещью, о которой все спорят. Случилось это, наверное, потому, что современная пьеса затронула множество пластов не только эстетики, но и социальной жизни, поставила вопрос о том, куда движется искусство и общество. В России сегодня крайне сложная моральная атмосфера и по-прежнему время перемен, когда общество качает из стороны в сторону и целые поколения людей живут в мире, далеком от какого бы то ни было представления о стабильности.

Случай Гришковца для становления новейшего театра в России необыкновенен. Это был настоящий прорыв — появление нового типа артиста и драматурга в самом конце 1990-х. Он сумел сломать московскую иерархию: актер-любитель, картавый и суетливый, низенький провинциал вдруг, в одночасье, оказался героем театра № 1. В тот момент, когда статусные театры соревновались в размерах бюджетов, скромный спектакль на сто человек, оформленный методами любительского театра, едва ли не утренника (бумажные самолетики на веревке), «Как я съел собаку» собрал ворох критических рецензий.

Уроки русского

«Когда случилось петь Офелии…»
Борис Пастернак

Когда случилось петь Цветаевой —
в конце, увязнув в гуще ила,
она о той себе, изваянной
из пены, — думать позабыла.

Когда случилось петь Ахматовой —
под занавес, среди надгробий,
она гляделась в сумрак матовый,
зеркальных сторонясь подобий.

И даже память меркла, таяла
в глуби лилового оттенка:
где громогласная Цветаева?
Где легконогая Горенко?

Горький и его окрестности

В преддверии «Человека в пейзаже»

— Ничего, что я тебя втягиваю во всякие мистические приключения? — спрашиваю, задыхаясь от радости и предчувствуя желанный ответ.

— Да я только и жду, чтобы меня кто-нибудь втянул… Так куда мы едем?

Я выпил снотворное.

Подумал, выпил ещё одну таблетку, лёг и начал засыпать.

Скоро стало ясно: не помогает.

В голове гудело, веки тяжелели, но сон не шёл.

Полежав немножко, я встал, подошёл к чемодану, вытащил тяжёлый свёрток, размотал. Стеклянным боком сверкнула бутылка.

«Обойдётся, гоняйся потом за ней, чтобы подарить», — подумал я про ту, которой бутылка предназначалась.