Знамя

...И журнал, уже под руководством Владислава Артемова, от национализма аффектированного, как-то сам собою, без широковещательных заявлений, вернулся к тем консервативным устоям, которые были заложены еще Михаилом Алексеевым и его преемниками.

К своей предыстории в «Нашем современнике» обращаются редко. Да, собственно говоря, и незачем.

Став первенцем советской литературной периодики, журнал «Красная новь» был запущен в январе 1921 года, а уже весной 1923-го в Петроград с заданием и там открыть на государственные деньги аналогичное издание командировали Ивана Михайловича Майского, на ту пору заведовавшего отделом печати в Наркомате иностранных дел.

И дело пошло споро. В декабре того же года первый номер «Звезды», датированный, правда, уже январем 1924-го, увидел свет.

Нестандартный формат, «полутолстый» объем, графика на цветной обложке каждого номера, позднее — элегантная эмблема Стасиса Красаускаса на титульной странице, большое количество иллюстраций, да к тому же в первых выпусках еще и шахматные партии, «Уголок филателиста», сатирический раздел «Пылесос», рубрика «Для младших братьев и сестер» — такой журнал с самого начала мог надеяться на массовый успех.

Анна Неркаги

Духовная мать ненецкого народа,
она пишет для него Книгу Завета
водостойкими красками
на вросших в землю
чёрных ледниковых валунах.
Она живёт в ямальской тундре,
изредка появляясь в Салехарде,
чтобы потребовать что-то у окружного начальства
для своих простодушных чад —
властная старуха
с членским билетом Союза писателей.

Толстые журналы, они же литературно-художественные и общественно-политические ежемесячники, принято считать нашим специалитетом, особенностью российского культурного ландшафта.

Это и так, и не так.

Не так, потому что периодические литературные издания и появились в Европе на полтора столетия раньше, чем в России, и сейчас выходят, слава Богу, во всем мире.

* * *

Любовь? Мне это не в новинку.
Не зря сквозь времени враньё
я помню девочку Сталинку
и имя славное её.

Да, так звалась она. Тем боле
у ней я не был на виду.
Но сердце ёкало — до боли —
там, в затрапезе, в детсаду.

Она одна в окошке светом
казалась мне, куда ни глянь.
И это не было секретом
для воспитательниц и нянь.

Когда я, мучимый распадом,
бузил и каши не алкал,
её со мной сажали рядом —
и я мгновенно замолкал.

Помните, был такой знаковый фильм 1993 года?

Первое полнометражное антисоветское кино — антиутопия из клипов на широком экране… Уральский литейный завод в снежной пустыне — в кольце кочующих ордынцев и юрт-терриконов, где в горячих цехах богатыри сталевары-молотобойцы днем отливают броню, а по вечерам сражаются в кулачных боях с передовиками-шахтерами. И замечу, друзья, фильм тот о не очень далеком будущем, то есть немного о нас с вами, причем одновременно он как бы уже и после очередной глобальной войны.

1

В 1965 году я был студент первого курса и в то утро сидел дома один. Младшие курсы занимались во вторую смену. Родители были на работе, сестра в школе. Около полудня в дверь позвонили. Я открыл, не спросив, кто там. Всю жизнь этот вопрос казался мне унизительным для моего мужского достоинства.

Спектакль

Выходит войско из ворот,
блистая, движется на сцену,
а на стене стоит народ,
но войско не глядит на стену.

Кричат младенцы на руках,
роняя слёзы сквозь бойницы,
а высоко в колосниках
клубится пыль и реют птицы.

На доски каплет их помёт
и прорастает лебедою,
и умолкает водомёт,
и слышно пенье над водою:

«Пусть мышь летучая сполна
крылом задела наше знамя,
пусть куры не клюют зерна,
и солнце не встаёт над нами,