«Не так уж много нужно человеку…» Стихи
Предвижу: найдутся обязательно те, которым стихи Геннадия Красникова покажутся слишком резкими и трагическими, привившими ораторские приёмы тому, что обязано – так мыслится слишком многими – улещивать и умащать елеем. Какая утешительная ложь! Поэзия – речь того, что посмел открыть глаза в мутной воде бытия и вскрикнуть, что вода мутна.
Мы не знаем и, похоже, не хотим знать ни себя, ни того, что кругом. Оскорблённые обыватели привычно сторонятся тех, кто имеет дерзновение – нет, не пророчествовать, а даже просто подмечать! – отметины гнили и разложения того образа мысли и действия, за который они привыкли себя уважать. Обыватели, чья власть велика, уродуют и судьбу поэта, отторгая её даже от поэтической печати. После кончины же поэта они начинают понимать, кого безвинно мучили…
Но нет ничего «стабильного» и «устоявшегося» в мире, отпадающем от Христа, год за годом, век за веком, неуклонно, вплоть до Страшного Суда распадающимся на составные части, бессмысленные вне Целого. И нет ничего мучительнее, чем носить в душе единственную неизменную помету распада и невозможности ничего собрать воедино.
Геннадий Красников не случайно обилен в эпиграфах: говорить его понуждает и «народная мудрость», и евангельские максимы. Если бы не они, давно можно было бы замолчать, прикрыв глаза ладонью. От боли. И осознания того, как далеки мы все от Того, кто вечно зовёт нас.
Сергей Арутюнов
Пушкин, 1999 год
Как на бегущую волну -
звезда, так он глядит сквозь грозы
на незнакомую страну
и на знакомые берёзы.
И видит - сколько утекло
здесь, без него, воды и жизни,
нет, сердце некогда влекло
его совсем к иной Отчизне.
Увы, не скрыло солнце - тьмы,
но есть и признаки прогресса:
на новый пир среди чумы
слетелись новые Дантесы.
На муку смертного креста
они - (покуда мы враждуем) -
целуют Родину в уста
библейским страшным поцелуем...
Меняют в худшей из эпох
небесный свет на побрякушки!..
Но мы-то помним: с нами Пушкин!
Но мы-то знаем: с нами Бог!
2000
