стихи

* * *
Золотая рыбка,
Исполни мое желанье:
Пусть тайное никогда
Не становится явным.

Я знаешь
Еще
Чего бы хотела?
Чтоб лебеди в небе летели
С дорогою Элизой своей...

Чтоб братцу Иванушке
Вовремя дали воды.

Это море волнуется,
Солнце светит.
Считаем с тобой:
«Раз, два, три».

Загорается елка,
Идут золотые дожди.

Читать далее на сайте журнала...

ЗА КОНСТАНТИНА!

Рождается самодовольная карикатура

на прежних людей: средний рациональный

европеец, в своей смешной одежде,

не изобразимой даже в идеальном

зеркале искусства; с умом мелким и самообольщенным…

К. Леонтьев

Из дыр и выцветших лохмотьев

Притча

Все закричали: ужас!

Стали грозить кулачком.

Рядом легли на землю с чёрным лицом

ничком.

Ветер шевелит волосы, темя, словно свинец.

Но это ещё не всё, не то ещё, не конец!

Стали грызть серые камни,

думая, это — хлеб.

Стали искать укрытье, шаря глазами: где б?

И заливаться слезами, думая: не жилец.

Но это ещё не бездна,

это ещё не конец

Стали сдаваться, плакать, каяться пред врагом,

бить себя в грудь, предлагая:

наступи сапогом.

Жизнь поэта

Со мной на курсе учился мальчик из Нытвы,

писавший иронические стихи.

Его cмешливая муза слетала к нему на лекциях,

в общежитии, в колхозе на уборке картошки,

в общественном транспорте, в застолье,

выдавая свое присутствие легким заиканием,

когда он начинал говорить в рифму.

Наступало время весельчаков и пародистов,

КВН, капустников, вечеров смеха,

уголков юмора на половину газетной полосы.

Мой однокурсник был слишком застенчив,

Анна Неркаги

Духовная мать ненецкого народа,
она пишет для него Книгу Завета
водостойкими красками
на вросших в землю
чёрных ледниковых валунах.
Она живёт в ямальской тундре,
изредка появляясь в Салехарде,
чтобы потребовать что-то у окружного начальства
для своих простодушных чад —
властная старуха
с членским билетом Союза писателей.

***

По-над цветистыми слогами
Из песни выкинутых слов
Летит журавлик оригами.
Из острых слаженный углов.

А там, внизу, земля ютится.
Она не шар, она не диск —
Надежды малая крупица.
Любви карманный обелиск.

Лежит себе, как на поддоне,
У сонной вечности в руке.
Точнее, прямо на ладони.
На жизни влажном бугорке.