Она знала правду о смерти "Юлки": В Болгарии простились с близкой подругой Юлии Друниной
6 августа 2021 Болгария простилась с поэтессой Лиляной Стефановой. Ей было 92 года. Она оставалась старейшим поэтом Болгарии и последней остававшейся в живых однокурсницей Юлии Друниной. Она пережила свою "Юлку" на тридцать лет и все эти годы винила в смерти лучшей подруги одного человека.
"Зачем, обняв смертельно „жигули”, уснула ты... Зачем? – взываю я. Зачем, зачем, Бесценная моя?" - написала она в 1991 году сразу после ухода Друниной.
Стефанова написала 50 книг: не только стихи, но также очерки и эссе. Интереснейшим свидетельством эпохи остаются ее воспоминания об учебе в Литинституте и о дружбе с Юлией Друниной.
***
Стефанова родилась в Софии, в 1929 году. Дочь учителей-коммунистов, Лиляна стала первой болгарской выпускницей Литературного института имени Горького. В 1945 году она приехала в Москву, чтобы поступать в ГИТИС. Немного проучившись там - перевелась в Литературный институт.
Вместе с ней учились поэты Георги Джагаров, Димитр Методиев, аспирантом была Блага Димитрова (их называли "великой болгарской четверкой"). А на одном курсе со Стефановой учились Расул Гамзатов, ее верный друг Владимир Солоухин, а позже присоединилась и Юлия Друнина.
- Юлка ходила по институту в кирзовых сапогах, в гимнастерке и шинели, - вспоминала Стефанова. - Это были все ее наряды. Так в послевоенные годы выглядели многие. Это считалось нормальным. И только у меня, среди всей группы, было платье. Мама сшила мне его перед отъездом в СССР. И я помню, как стыдно было мне ходить в этом платье и бантиках среди людей, вернувшихся с фронта, и у которых не было ничего, кроме их шинелей...
Юлия уже пыталась пробиться в Литинститут, но не прошла по конкурсу. Во второй раз - она не стала даже и поступать, а просто села за парту и стала учиться вместе со всеми. Женщине-фронтовику не могли сказать ничего против.
Несмотря на тяжелое послевоенное время, когда в холодных институтских аудиториях замерзали чернила в чернильницах, студенты умудрились жить весело и весной даже ходили на танцы, которые устраивались в Измайловском парке. Для девочки из Болгарии эти танцы стали одним из самых сильных зрелищ:
"Девушки, вдовы танцевали там друг с дружкой, парами... С тех пор, когда говорят "война", я представляю не взрывы снарядов, не грохот орудий, а девушек, танцующих парами в парке..."
Танцам в Измайловском парке посвящено одно из самых сильных стихотворений Лиляны "Две по две" в переводе Владимира Солоухина. Вместе со всеми ходила на танцы и Друнина, причем, чтобы не казаться такой худой, надевала сразу несколько кофт. Удивленные мальчишки смотрели на нее и говорили: "Как она могла воевать? У нее же ноги как спички?"
***
«Я родом не из детства, из войны...», - говорила Друнина о себе. Ее красота в совокупности с военной формой делали Друнину желанным объектом для противоположного пола.
"За ней пытались приударить многие, - вспоминала Стефанова, - но встречали от ворот поворот. У Юлки был бескомпромиссный характер".
Громкий скандал разразился с преподавателем и поэтом Павлом Антокольским. Друнина обвинила его, как бы сейчас сказали, в харрасменте. Поэтесса перебралась на другой семинар в институте, потом клеймила Антокольского в трудные для него времена, но все же в итоге они простили друг друга. Однако настоящей любовью Друниной был Александр Коваленков, преподававший у них теорию стихосложения.
Похоже, что в Коваленкова была влюблена и Лиляна, по крайней мере, она называла его одним из самых красивых мужчин института: «Высокий, с блестящими каштановыми волосами, выразительным лицом. Он завораживал своими «путешествиями в русскую поэзию», обладал чувством юмора».
Любовь к Александру Александровичу не разделила, а только сблизила подруг. Неожиданно в разгаре учебного семестра Коваленкова забрали чекисты. За что? Вернется ли? - не говорил никто. Каждый вечер после занятий Стефанова и Друнина ходили к Белорусскому вокзалу, чтобы звонить его жене по уличным автоматам: "Как дела? Узнала ли что-нибудь новое Мария Ивановна? Ответ, вежливый и сдержанный, был один: «Нет». Всегда только «нет». Юлия бледнела, ругалась, но была бессильна. Ни весточки от нашего Ал. Ал".
Спустя несколько месяцев Александра Александровича выпустили. Он был коротко острижен, не походил на самого себя и совсем не реагировал на знаки внимания, которые оказывали ему студентки. Тогда подруги решились на отчаянный шаг. Друнина вместе со Стефановой написали циклы любовных стихотворений. Прихватили с собой Володю Солоухина (он переводил стихи Лиляны) и явились на семинар. Сначала стихотворения прочитала Друнина. Потом переводы любовного цикла Лиляны пробубнил Солоухин.
Очень довольные собой, подруги ждали одобрения.
"Это не была любовная лирика в нынешнем её понимании. Стихи были стыдливые, романтичные, целомудренные, о любви в них говорилось скорее намёком", - рассказывала Лиляна.
Но все пошло наперекосяк. Выслушав студенток, Александр Александрович даже не улыбнулся.
