Студенческая научная конференция, посвященная творчеству Л.Н. Толстого
25 ноября 2019 в Литературном институте имени А.М. Горького прошла студенческая научная конференция, посвященная творчеству Л.Н. Толстого «Весь мир погибнет, если я остановлюсь» /к 150-летию романа-эпопеи «Война и мир»/.
Конференция организована кафедрой русской классической литературы и славистики, научные руководители и ведущие – проф. Г.Ю. Завгородняя, доц. Л.А. Карпушкина, доц. О.Ю. Саленко.
С научными докладами выступили студенты 3-го курса Литературного института имени А.М. Горького.
Алексей Волевач, Анна Горн:
«В юности Толстой записал в своей записной книжке то, что показалось редакторам собрания сочинений упражнением по французскому: "Прошедшее – это то, что было, будущее – то, что будет, а настоящее – то, что не существует. – Поэтому жизнь человеческая состоит лишь в будущем и прошедшем, и счастие, которым мы хотим обладать, есть только призрак, как и настоящее". Это ощущение Толстого можно сопоставить с мыслью Пруста из "В сторону Свана": "Действительность создаётся только в памяти". Действительность становится живой только в прошлом, когда она является частью того, что случилось, того, что уже было воспринято».
(Из доклада «Процесс формирования воспоминания
в повести "Детство" Л.Н. Толстого»)
Елизавета Абрамова, Екатерина Орлова:
Если убрать портретные характеристики из поля зрения читателя, оставив лишь диалоги, то порой можно вовсе не понять, что в отношениях супругов есть проблемы. Это происходит потому, что настоящее действие, настоящая жизнь уходит за рамки слов и проявляется лишь на невербальном уровне, художественно же это воссоздается с помощью деталей портретов, рисуемых автором.
(Из доклада «Портретная деталь как средство психологической характеристики героев в романе Л.Н. Толстого "Семейное счастье"»)
Диана Варенова, Жанна Су:
«С Наполеоном в случае Толстого все обстоит весьма любопытно. Автор утверждает следующее: "Наполеон был таким, каким я его сейчас вижу и каким вам его показываю". Отчасти поэтому "Войну и мир" можно назвать историософской книгой. В ней он акцентирует внимание на том, что монарх – раб истории, он наименее свободен по сравнению с тем, кто находится в состоянии опасности – то есть простой солдат. Это один из важных пунктов понимания Толстого роли личности в истории».
(Из доклада «Образ Наполеона у Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого»)
Иван Виселев, Елизавета Грехова:
«Изображение церковнослужителей и самого молебна <Божией Матери перед Бородинским сражением> также нейтрально: "За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчими. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону". Однако Толстой разрушает то видимое равнодушие к изображению обряда и описывает священнослужителей не только как его исполнителей, но и как живых людей: "…уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь…". Как мы видим, изображение жизни Церкви в романе "Война и мир" не отрицательное».
(Из доклада «Изображение института церкви
в романах Л.Н. Толстого /на примере романов
"Война и мир", "Анна Каренина" и "Воскресение"»/)
Найля Акбулатова, Яна Черкасова:
«В ранней редакции "Детства" есть довольно большой фрагмент, описывающий восприятие «Патетической сонаты» Бетховена главным героем. Он слышит музыкальный диалог, который отзывается в его душе. Будучи знакомым с сонатой, герой одновременно и боится, и ждёт, что все будет иначе в этот раз. Это похоже на чувство саспенса. Его поток сознания наполнен риторическими вопросами и отвлеченными мыслями о красоте и искусстве. Он легко и по-детски отвлекается от музыки к мысли, от мысли к музыке. Но само размышление юного героя довольно взрослое».
(Из доклада «Три сонаты в прозе Л.Н. Толстого»)
Александра Мананникова:
«…тема скрипки Толстым в своих произведениях осмысляется по-разному: если в начале своего творческого пути писатель относится к скрипичной музыке как к действительно высокому искусству, способному духовно преображать людей, то в поздний период он находит ее достаточно губительным для нравственности явлением, даже греховным. (…) Иначе преподносится и образ скрипача. Если в "Альберте" это служитель искусства, великий человек, который, однако, ломается под воздействием этого инструмента, то в "Крейцеровой сонате" музыкант – фигура негативная, притворная, приносящая вред и разрушение».
(Из доклада «Тема скрипки и образ
скрипача в прозе Л.Н. Толстого»)
Варвара Трошагина, Надежда Крупченко:
«"Подлинного" Наполеона или "подлинного" Кутузова перед Толстым не было. Он вырабатывал на основе фактов, которые были у всех на глазах, свое представление о том или ином конкретно лице: отбирал в мемуарах и сочинения историков то, что казалось ему особенно характерным, переосмысливая многие эпизоды, давая психологическое объяснение поступкам с точки зрения своей концепции характера».
(Из доклада «Образы участников войны 1812 г.
в романе "Война и мир" Л.Н. Толстого»)
