Дружба народов

1. Кому вы наследуете? (В широком смысле слова и в литературе «всех времен  и народов».)

<...>

* * *

Ливерная колбаса

Памяти Евгения Михайловича Широкова

Шумела весна, стояла теплынь, солнце светило с яркого неба, а у нашего Мурзика была чумка, и он умирал.

Он расслабленно лежал в углу дивана на сложенном вчетверо байковом одеяльце. Нос был сухой и горячий. Полузакрытые глаза безучастно смотрели в стену.

Я осторожно касался пальцем потускневшей шерсти.

— Мурзик! — тихо звал я. — Мурзик!

Секреты сервировки

У Веты была подружка Элла. Элла подарила Вете на день рождения корову.

Корова была из папье-маше, пегая, в белых яблоках и на колесах. И такая большая, что на нее можно было садиться.

Конечно, это был потрясающий подарок. Но ведь и пятилетие — важный этап в жизни человека.

Элла и потом приходила. Подруги славно играли. А если ссорились, Элла расстраивалась.

Небольшое предисловие мастера к написанному его студенткой

небольшому роману размером с рассказ

Да и что есть в мире, кроме собак? Кого еще можно окликнуть на этой обширной и пустынной земле?

Франц Кафка. «Исследования одной собаки»

* * *
Когда не все вопросы решены,
чем на бессонницу искать управу,
сумей услышать голос тишины,
который ночью ниже на октаву.

Не перепутай только явь со сном,
слух напрягая, речь ни шла о чём бы.
Случись подобное, к примеру, днём,
ты по губам, возможно, всё прочел бы

и не гадал бы по обрывкам фраз,
что тишина тебе сказать имеет,
подкараулив безмятежный час,
когда разноголосый мир немеет.

В 1997 году я нечаянно поселился в Переделкине. Всемирно известный поселок писателей пустовал и готовился уйти в небытие с молотка. Я ходил в Дом творчества звонить на бывшую работу, пытаясь получить не выплаченную за несколько месяцев зарплату. Однажды я опередил прихрамывающего старика. Высокомерный и раздраженный, он стоял с тростью у будки, ждал, когда я окончу разговор и положу трубку, лицо его постепенно краснело, а седые волосы белели. Я поругался с работодателем, положил трубку,  истерично дернулся вон и нечаянно смахнул на пол зверски звякнувший аппарат.

* * *
Если надо — пронзи мя…
По пути прирастая,
в сером небе предзимья
вязнет чёрная стая.

Оттого и пристрастна
дальнозоркая птица
к равнодушью пространства,
где охотник таится.

Вспоминаешь устало,
как — в стремленье к покою —
это всё оседало,
становилось тобою.

После смерти как птаха
упорхнёшь из неволи.
Жаль, отсутствие страха
не спасает от боли.

Накопившимся ядом
проступая наружу,
время учит утратам
и смирению душу.

— Кто меня в садик ведет? — спросил он, проснувшись.

— Отец тебя ведет, — бабушка ответила. — Если не опоздает.

Папа не опоздал. Он никогда не опаздывал.

— Я уже оделся, — сказал он папе, когда тот позвонил и бабушка открыла ему дверь.

— Молодец! — сказал папа. — Здравствуйте, Светлана Гавриловна.

— Ты там с воспитательницей найди общий язык, — сказала мама, появляясь в прихожей. — Чтоб присмотрела за ним хотя бы первые недели.