Анна Маркина: "Пришло время придумывать, как сообща испечь каравай"
"Формаслов", которому еще и года нет, можно назвать "молодежным" проектом не только в силу того, что он недавно сложился, и не потому, что его реализуют лишь молодые авторы. Нет, в команду "Формаслова" входят люди разных возрастов. Дело в новых, порой неожиданных формах работы, о которых "Ревизору.ru" рассказала соосновательница проекта.
Анна, для начала расскажите немного о себе. Вы окончили Литературный институт имени Горького – где работаете? Есть ли у вас "обычная" профессия, помимо литературы? И как считаете лично вы и ваше поколение, можно ли литературой прожить, и что для этого требуется?
Я родилась в Москве и всю жизнь базировалась в ней или около. Многие жалуются на изматывающую холодность столицы, но я люблю Москву с ее бешеным ритмом, возможностями, культурными событиями и смешением всего и вся. Писала с самого детства, но эту область приложения сил выбрала не сразу – поступила в институт на факультет программирования. Бросила после третьего курса и перепоступила в Литинститут. Соответственно, "литературная работа", значащееся у меня под красной корочкой диплома о высшем образовании, и есть моя профессия. Самое забавное, что диплом потерялся при переезде лет пять назад, и это почти никак мною не ощущается – кроме разве того, что нельзя продолжить обучение. Я пыталась его восстановить, но внутриинститутские механизмы так и не довертелись до выполнения этой задачи.
А работаю я репетитором по русскому языку и литературе. Иногда занимаюсь рецензированием и редактурой. Но в основном – уроки.
У меня вышло три книги. Два сборника стихов: "Слон" и "Кисточка из пони". И повесть для детей и взрослых "Сиррекот, или Зефировая Гора". Есть публикации.
Я убеждена, что сейчас человек с приличными мозгами и определенным набором навыков всегда может устроиться в жизни. Да, у филологов в общей массе зарплаты не сравнимы с доходами, например, программистов. Но и с голоду первые, как правило, не умирают. Выбирая писательскую среду, надо понимать, что зарабатывать именно писательским трудом, получается у единиц, и это вопрос стечения обстоятельств – мало кому везет. Тем, кто не звезда первой величины, придется жить смежными делами или вовсе другой профессией. В какой-то степени необходимость заниматься много чем и нехватание звезд с неба в смысле заработка именно на писательстве компенсируется насыщенной жизнью, интересным окружением и очень важным ощущением совпадения с собой и любви к своему делу.
Теперь про арт-группу #белкавкедах. Давно ли сложилось литобъединение, сколько человек объединяет, что оно делает и каких успехов достигло?
#белкавкедах – на текущий момент – это поэтический дуэт: Евгения Баранова и я. Раньше был еще один участник, но мы поняли, что наше виденье путей развития проекта не совпадает, и с ним разошлись. Вначале мы организовались как концертная группа – выступали на разных площадках – от ЦДЛ, Булгаковского дома, Библиоглобуса, музеев, библиотек и баров до школ и домов престарелых, в разных городах(и даже странах), устраивали чтения (в том числе, и других авторов) и литературные акции, записывали клипы. Наши подборки именно как арт-группы (это помимо личных публикаций) были напечатаны в "Дружбе Народов", "Южном Сиянии", "Плавучем мосте", "Независимой Газете". Критические статьи про #белку вышли в "HomoLegens", "Литературной России", "Независимой Газете", "Лиterraтуре" и пр. Потом наше представление о себе эволюционировало. Мы придумали журнал "Формаслов" и с тех пор стали видеть себя чем-то вроде степлера, который может сцеплять литературные поля. То есть теперь #белкавкедах – это брендовый знак, который стоит на всех наших проектах.
Кто автор "концепции "срединного пути поэта" как способа организации текстов, о которой говорится в ваших публикациях?
Это не то чтобы авторская концепция. Конечно, по-хорошему об этом стоило бы говорить в отдельной статье, но давайте попробуем кратко на примерах.
Есть один край стихового поля – тексты в рифму, которые обладают высоким вирусным потенциалом, но невысокой художественностью. Ах Астахова, СолаМонова и т.д. Таких много. Вбейте в ютуб-поиске "Почему не плачут мужики" и обнаружите клип, набравший миллионы просмотров – и вы поймете, каково представление масс о поэзии. Упрощения, спекуляции, шаблоны (как мыслительные, так и языковые) всегда будут более читаемы.
И есть другой край – это замкнутая на себя литература от профессионалов для профессионалов. Это история про "избранный избранного видит изблизи". Послание читателю отяжелено, не всякий его осилит, но если осилит, то может получить особое эстетическое удовольствие. Возьмем, например, Дениса Безносова: "по спаянным окружностям восьмерки сотами / прозрачны шестигранники иные спрятаны / за белизной надтреснутой слажены чуять / сквозь крестовины освещение местности".
Попробуйте показать второе первой категории читателей. Повертят пальцем у виска – что за бред? Они не могут переварить такую поэзию так же, как профессионалы не могут переварить "неплачущих мужиков".
Между одним краем "непрофессиональное и доступное" и другим "профессиональное и малодоступное" много переходных уровней. Но то, что находится посередине, мне видится более правильной точкой приложений лично моего читательского и авторского интереса. То есть меня саму трогают тексты, которое, с одной стороны, остаются живыми, открытыми читателю, с другой, – обладают стилистической звонкостью, техническим совершенством, самобытностью и т.д.
