День и ночь
Уже в ранних стихах его возникает то, что не может не дать малая родина, если, конечно, она ведает — кому: «Всклёк беркута в названии Мак-сай...» Не всклик, не крик, как в случае с Бродским, ястреба, а звукоподражательный, с детства подслушанный «всклёк беркута». К тому же из двух отвернувшихся ястребов герб России не сложишь. Тут требуются беркуты.
А Максай — это барачный посёлок на Оренбуржье, где, собственно, и явился на свет будущий поэт Геннадий Красников. Да-да, он тоже насладился, будто есенинский Хлопуша:
Тень облака
То тревожно мне, люди добрые,
А то весело в свой черёд.
Невесомо, как тень от облака,
Жизнь моя по земле идёт.
Позову — не услышу отклика,
Обернусь в осеннюю даль —
Невесомо, как тень от облака,
Отлетит от души печаль.
И споткнётся дорогая долгая,
Опустеют кругом леса.
И легко, словно тень от облака,
Отлетит душа в небеса.
* * *
А всё могло бы быть иначе,
И — «через годы и века» —
Цветы на подмосковной даче,
Трава, деревья, облака.
Невдалеке резвятся дети.
И Вы читаете мне вслух.
Неважно что — хотя бы эти
Четыре строчки. Хватит двух:
«Невдалеке резвятся дети.
И Вы читаете мне вслух».
ВОЗДАЯНЬЕ
Когда услышишь о цунами ты,
землетрясениях и войнах:
все бухты дохлой рыбой заняты,
низины в тучах беспокойных,—
когда услышишь ты об ужасах,
о саранче тысячеустой,
и тьма, звезду рожая, тужится,
дрожит и корчится, но — пусто,—
так вот, когда увидишь пламени
столпы и смерч как бы из зева —
пойми, прочти это как знáменье,
скажи: «То День Господня гнева».