Адиб Маликов. В Литинституте: «На пути к настоящей литературе»
В конце августа 1949 года председатель Союза писателей Татарской АССР Ахмет Ерикей предложил Маликову ехать в Москву, учиться в Литературном институте имени Горького. Вступительные экзамены уже закончились, но фронтовикам они были не нужны – достаточно было пройти творческий конкурс. А у Адиба в творческом багаже была уже первая, хоть и тоненькая, но книжка — «Сахалин язмалары» («Сахалинские записки»).
Созданный в 1933 году в Москве вечерний рабфак для литературной молодёжи был преобразован в 1939-м в полноценный вуз, единственный подобного рода в мире. Писательские организации из регионов СССР направляли на учебу одарённых молодых литераторов. Позже институт стали неофициально называть «Царскосельским лицеем нашего времени».
В 1949 году квоту в одно место получил и Татарстан. До этого, ещё перед войной, из татарских писателей в этом институте учился лишь Абдурахма́н Абсаля́мов, позже прославившийся своими произведениями «Газинур», «Огонь неугасимый», «Вечный человек», «Белые цветы».
Я — В ДОМЕ ГЕРЦЕНА
В 28 лет я стал студентом. Да, нашему поколению приходилось делать всё с опозданием.
Это было 2 сентября. Как только прибыл в Москву, нашёл Тверской Бульвар. Через ажурные кованые ворота вошёл во двор Литературного института с высокими деревьями. Двухэтажный дом Герцена оказался в глубине двора. Окна большие, светлые. Они будто приглашают к себе.
Прозвенел звонок, во двор повалили студенты. Горячо обсуждая что-то, начали курить. Среди них есть и девушки, их единицы. Они тоже курят. Одни, жестикулируя, читают стихи, другие ораторствуют. Откуда-то доносится дружный смех. Достаточно много среди них парней в военной форме. Есть пехотинцы, моряки и даже одетые в лётную форму. На душе потеплело, будто встретил родственников. С этими парнями общий язык, подумал я, несложно будет найти.
Кого только нет среди ста пятидесяти человек института! Представители около 20 национальностей. Литинститут был как бы маленькой прекрасной моделью большой страны. Разноязыкая речь, разные повадки и манеры…. Однако всех объединяла большая дружба. Мы были друг другу как родные, делились и радостями, и горестями. А у тех, кто прошёл через пламя войны, чувство дружеского локтя было ещё крепче.
ПАРА ПЕРЧАТОК НА ДВОИХ
Я обратил внимание на двух студентов, живших в общежитии, которое находится во дворе института. Они, как близнецы, всегда вместе. Но одежда у них разная. Черноволосый Михаил Кильчичаков – хакас. Блондин Александр Николаев – русский парень. Оба пишут стихи. Увлекаются прозой, драматургией. У первого нет левой руки, у второго – правой. На фронте оторвало.
Вот они вдвоём пошли на Тверской. У обоих хорошее настроение. На вопрос «куда это вы?» в один голос отвечают:
– В универмаг. Покупать перчатки!
Им ведь на двоих нужна лишь одна пара. Сами шутят, что хоть и небольшая, но всё же экономия. А если серьёзно, какая трагедия скрывается за этой шуткой.
С Кильчичаковым мы сблизились быстро. Наши языки схожи. Мы на родных языках понимаем друг друга без переводчика. Когда вспоминали войну, он рассказал, как весь перебинтованный лежал в полевом госпитале и услышал разговор двух медсестёр. Одна из них сказала про него: «Этот, наверное, до утра не доживёт».
Михаил, услышав эти слова, затрясся. Всю ночь, стараясь не уснуть, боролся со смертью и одержал над ней победу…
Два друга вместе ходят в театры. Когда приходит время оваций, фронтовики своими сильными руками, привыкшими выполнять двойную работу, начинают хлопать друг другу по ладоням так шумно, что зрители оборачиваются в их сторону и внезапно затихают…
В институте были и те, кто покупали пару ботинок на двоих…
В то время были широко известны крылатые строки Михаила Луконина, нашего преподавателя:
…В этом зареве ветровом
Выбор был небольшой.
Но лучше прийти с пустым рукавом,
Чем с пустой душой.
В ПЕРЕДЕЛКИНО
Общежитие института находилось в подмосковном посёлке Переделкино. Дальше...
