До Рейхстага 200 километров... Геннадий Красников о поэзии фронтовиков
В замечательной повести о Великой Отечественной войне «Усвятские шлемоносцы» фронтовика Евгения Носова на вопрос одного из героев произведения «А где же она, та-то главная армия?» отвечает участник «прошлых войн» Селиван: «А на то я тебе скажу, – дедушка Селиван, обернувшись, кивнул картузом в сторону мужиков, – вон она топает, главная-то армия! Шуряк твой Давыдко, да Матвейка Лобов, да Алексей с Афанасием... А другой больше армии нету. И ждать неоткуда... Нас тут капля, да глянь туды, за речку, вишь, народишко по столбам идёт? Вот и другая капля. Да эвон впереди, дивись-ка, мосток переходят – третья. Да уже никольские прошли, разметненские... Это, считай, по здешним дорогам. А и по другим путям, которые нам с тобой не видны, поди, тоже идут, а? По всей матушке-земле нашей! Вот тебе и полая вода! Вот и главная армия!»
Евгений Носов, продолжая традицию русской литературы следует известной идее «народной войны» Льва Толстого в его романе «Война и мир»: «Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во-первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во-вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в-третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов».
Поэзия и проза фронтового поколения в полной мере является отражением «народной войны», названной в первые же дни её начала «священной»… Не по архивным документам и воспоминаниям создавалась эта литература, но сама уже в момент её создания становилась документом, хронологической летописью, прямым свидетельством реальных участников событий. Под большинством стихотворений стоят реальные даты написания, а под иными фамилиями авторов – и даты их гибели, оборвавшей на полуслове, на полувздохе строку, жизнь, молодость...
«Мне, молодому по тем временам парню, – вспоминал поэт-фронтовик Владимир Туркин, – довелось видеть и испытать ужасы войны. Она была очень жестокой и казалась бесконечно долгой».
Словно эхом из «Войны и мира» отзываются воспоминания поэта военного поколения Сергея Наровчатова: «Изгнание врага из пределов нашей Родины перешло в освободительный поход и завершилось взятием Рейхстага... Войну я увидел, пережил, перенёс с самого начала до самого конца. Физически судьба меня удивительно щадила – одна лёгкая царапина от пули за всю войну! Нравственно же она пощады не давала никому. И я тут не стал исключением... Война многое отняла у меня – список потерь надо было бы начинать именами друзей, а кончать молодостью».
Моему послевоенному поколению выпало счастье лично знать многих из этих шлемоносцев (у поэта Сергея Орлова был шлем танкиста!), все они прошли часть своего пути к Победе, свои «200 километров» до Берлина, свои фронтовые дороги, которые, как сказано у Льва Ошанина в песне, «забывать нельзя». Мы и не забудем, как бы ни хотели этого наши враги…
