Павел Басинский: «Нам хочется понять свою страну»

Павел Басинский стал автором «Тотального диктанта – 2019», который начался с Владивостока, а закончился в Америке. В мае Басинский впервые посетит фестиваль «Литература тихоокеанской России» (6+), во Владивостоке писатель не был с конца 90-ых, с тех пор город и регион сильно изменились. Меняется и культурная ситуация, в стране появилась новая точка литературного притяжения, сообщает ИА PrimaMedia.

– Крупный сегмент вашего творчества – это биографии Льва Толстого, Максима Горького. Из Толстого у вас выросло несколько книг. Вообще в России, особенно в советское время, появилось огромное количество биографий выдающихся русских людей. Написанная вами биография Горького характеризуется как «первая неподцензурная». Сколько еще наш книжный мир ждет неподцензурных биографий?

– В советское время Горький был канонизирован. Парки его имени, половина всех домов культуры, библиотеки. А с другой стороны, писать о нем всю правду было нельзя. У него были расхождения с большевиками, Лениным, сложности в отношениях со Сталиным. Когда я в начале двухтысячных делал биографию Горького, у меня были развязаны руки. Не то что бы я знал больше советских горьковедов. Просто они не могли этого говорить, или не хотели, это уже другой вопрос. А сейчас все можно, нет цензуры. И появляются замечательные писательские биографии. Биография Валентина Катаева, которую СергейШаргунов написал. Вот сейчас будет переиздание биографии Леонида Леонова, которую написал Захар Прилепин. Очень интересная биография Ленина появилась Льва Данилкина. Ее трудно читать, она очень своеобразная, но так о Ленине никто еще не писал. Данилкин объездил все места, где был Ленин, эмигрантские, ссыльные.

– А что насчет биографий писателей, непосредственно связанных с Дальним Востоком или бывавших там?

– Если говорить о литературном Дальнем Востоке, для меня это, конечно – ВладимирАрсеньев. Арсеньев – великий писатель. Его книгами «Дерсу Узала» и «Сквозь тайгу» я в отрочестве зачитывался, перечитывал бесконечно. Для меня эти книги такие же литературные шедевры, как «Остров сокровищ» Стивенсона или «Пятнадцатилетний капитан» Жюля Верна. С другой стороны, это очень серьезное этнографическое и географическое исследование, написанное изумительным языком. Я не знаю, существует ли уже биография Арсеньева. Но эта фигура, безусловно, требует изучения.

–Насколько мне известно, серьезной биографии нет.

– Да потому что никто не берется. Это надо много труда потратить.

– Архивы, непосредственное посещение мест жизни и творчества писателя.

– Конечно, конечно. Биография требует большой затраты времени, работы с источниками и так далее. И душевного вложения, потому что нужно любить своего героя, нужно прожить несколько лет его жизнью. Похожим даже на него стать внешне. Даже такой эффект происходит. Шаргунов очень похож на молодого Катаева. Или, может быть, наоборот.

– Вообще, важную тему мы сейчас затронули. Нужна какая-то поддержкаписательской деятельности. Человек, например, хочет написать биографию выдающейся личности. Но на это нужны силы, время.Например, Сергей Шаргунов является сторонником так называемых писательских грантов. Что вы думаете об этом? Должна же быть какая-то система поддержки. Государственной. Государство же само в первую очередь заинтересовано в укреплении своего исторического фундамента.

– Да, конечно. Всегда хорошо, когда писателю заранее деньги дают. Лучше, на мой взгляд, чтобы это был какой-нибудь аванс в издательстве. Где бы книгу и издали. Потому что у грантов есть отрицательная сторона. Он напишет, а где это издавать? Если это выпустит маленькое издательство, книга не будет продаваться. Ну и наконец, говоря честно, если человек захочет, то он найдет и деньги, и время, и всё напишет. Было бы желание. Но в принципе, да, система грантов должна существовать. И не только на биографии. На поэтические сборники, например. Занятие поэзией заведомо дело убыточное.

– Что вы думаете о появлении на Дальнем Востоке, во Владивостоке, так называемой арт-резиденции? Резиденции писателей. Куда как раз можно было бы приезжать, оставаться на какое-то время и работать на дальневосточном материале?

– Прекрасно! Если они там пить не будут...

– У меня эта мысль тоже промелькнула (смеёмся).

– Это всё на уровне шутки. Писательская резиденция –– отличная идея. Писатель Ильдар Абузяров такую устроил в Казани. Прекрасная квартира в старой части города. Я там жил неделю, выступал в университете, в музеях, город посмотрел. Казань стала частью моей жизни. Владивосток – это гениально! Правда, не факт, что писатель приедет и будет непременно писать об этом. Но возможность пожить, подышать воздухом, попутешествовать, пообщаться там с людьми, это было бы очень хорошо. Несколько лет назад мы ездили на поезде от Москвы до Владивостока. Моя группа ехала от Красноярска до Читы. Там были очень разные люди. И Прилепин,и Дима Быков, которые сейчас не общаются. И Леонид Юзефович, и Евгений Попов. И Игорь Клех, и Дмитрий Новиков. Еще мы ездили с группой писателей на Сицилию. С русской и итальянской стороны это организовывали. Смешно, но московские писатели встречаются чаще за границей встречаются, например, на международных книжных ярмарках. От Парижа до Пекина. Лучше бы они во Владивостоке встречались, в Красноярске, в Архангельске. Ну и в Сочи, в Крыму.

– Есть общее мнение, что в плане литературы Дальнему Востоку не повезло. О нём и написано не так много, выдающихся писателей вышло мало. И сам образ Дальнего Востока в современной литературе отсутствует.

– Сибири в этом смысле больше повезло, потому что из Сибири вышло в советское время очень много ярких писателей. От Залыгина до Распутина и Бородина. Сейчас даже не вспомню всех. И Астафьев, и Шукшин. Почему-то с Дальнего Востока, может быть, в силу его меньшей заселенности, меньше вышло писателей. Поэтому образ Дальнего Востока мало присутствует в литературе. Должен появиться писатель, который будет влюблен в Дальний Восток. Будет его знать. Объездит его. Сахалину вот повезло с Чеховым, который сделал его знаменитым на весь мир.

– Основная тема второго фестиваля ЛиТР посвящена героям современной России. Имеются в виду, конечно, герои литературные. На ваш взгляд, кто вот они, герои современной России? Кто может послужить прототипом? Есть ли они вообще?

– Я не знаю, кто герой нашего времени. Герой нашего времени – Владимир Путин,извините за лесть власти. Потому что это персона, на которую обращены взгляды всех: кто-то его ненавидит, кто-то считает спасителем России. Вот это понятно. Все остальное расплывчато и туманно. Кто такой герой современной России? Есть, например, среди молодежи огромный сегмент волонтеров. Замечательные молодые ребята, девчата. Кто они? Почему идут в волонтеры? Женихов ищут, или это позыв души, который пришел на смену комсомолу. Что такое современный менеджер? Что такое крупный бизнесмен? Герой же не обязательно тот, кто хороший.

– Ну да, просто персонаж.

– Он отражает наше время наше в своей судьбе. Например, одним из героев последнего времени, безусловно, является губернатор, которого сажают.

– Или мэр.

– Или мэр. Мы просто видим, что люди, которые приходят к власти, становятся дико богатыми, властными, в одночасье оказываются в СИЗО. И это, безусловно, интересная тема.

– То есть это тип современный?

– Конечно. Их много, героев современной России. И кто они такие? Люди, которые оказались в Донецке, участвуют в этой войне. Кто они? Прилепин выпустил книжку про них. «Некоторые не попадут в ад». Или, например, Знаев – герой романа «Патриот» Андрея Рубанова. Этот Знаев хочет уехать на Донбасс, но в результате оказывается в Америке. Поэтому их много героев, очень разных. Так и должно быть.

– У Рубанова же с Василием Авченко книга вышла – «Штормовое предупреждение», про любовь, океан и Владивосток. У вас есть какое-то такое идеальное ощущение Дальнего Востока?

– У Ленина есть такое выражение, «Владивосток далеко, но это город-то нашенский». Владимир Ильич умел иногда очень чётко выразиться. Для меня ощущение Дальнего Востока – это край России, который упирается в Тихий океан. И дальше уже бескрайние пространства воды, Америка, какой-то другой мир.

Россия расширялась на восток. В Европе постоянно шли драки между собой, и на нас регулярно покушались. А у России было огромное пространство до Китая. Туда русские шли, шли, шли, осваивали территории, это и была настоящая русская история. Мы знаем, как Россия воевала с Францией, воевала с Германией. Но было и создание огромного государственного, человеческого, экономического, культурного пространства. Об этом не очень много написано. Нам хочется понять свою страну. Мы уже с меньшим интересом смотрим на Европу.

Съездили, посмотрели и поняли, что Москва гораздо круче, чем любой европейский центр, и нечего там особо искать, кроме, конечно, культурных ценностей, которые везде важны и интересны.

– А вот смотрите, как интересно получается. Сегодня Владивосток становится точкой притяжения, еще не очевидной, но всё-таки. Есть ЛиТР, есть премия Арсеньева для книг на дальневосточном материале. Есть ли ощущение, что всовременной литературе появляется направление дальневосточников? Писатели-дальневосточники. Или это фантазия?

– Это не фантазия, все будет, если появятся сами писатели. Я вот задумался. Премия Арсеньева, она, конечно, должна быть ориентирована на Дальний Восток, но, может быть, в целом она могла бы даваться за такой жанр, как «травелог». За романы-путешествия, за литературу о путешествиях, которая во всем мире востребована. Давать её писателям, которые много ездят и интересно об этом пишут. Понятно, что Дальний Восток перспективен во всех смыслах. Но все связано. Будет он перспективен в экономическом плане, будет перспективен и в литературном, и в культурном, и в каком угодно. Я во Владивостоке был в конце 90-х годов и вот поеду сейчас. Я знаю, что увижу совершенно другой город. Потому что в конце 90-х Владивосток был ужасен...

– Тортуга пиратская.

– Он погружался во тьму, потому что вечером отключали эклектричество. Там не было работы. Там люди в центре города покупали рубленные топором куски мороженной рыбы. На остров Русский браконьеры плавали кабанов бить. А сейчас, я знаю, все другое. Все развивается. Россия развивается, несмотря на санкции. И литература будет развиваться, потому что писатель появляется, если, там, где он родился и живет, есть библиотека, есть издательства, есть литературные объединения. Это так же верно, как то, что музыкант появится там, где есть музыкальная школа.