Nonfiction

В преддверии «Человека в пейзаже»

— Ничего, что я тебя втягиваю во всякие мистические приключения? — спрашиваю, задыхаясь от радости и предчувствуя желанный ответ.

— Да я только и жду, чтобы меня кто-нибудь втянул… Так куда мы едем?

Прожить в России долгую жизнь и не иметь трудной судьбы и ломанной биографии — это было бы слишком идеально и как-то уж совсем не по-русски. И в этом — «русском» — смысле с судьбою у Юрия Михайловича Ключникова, сибирского поэта, переводчика, эссеиста, отметившего в прошлом декабре 90 лет со дня рождения, всё, как говорится, в полном порядке.

МОСКВА, БРЯНСК

Фазиль Искандер приехал в Москву из Сухуми сразу после окончания средней школы, с золотой, между прочим, медалью.

1.

Андрей Синявский — давний мой герой. Когда-то в писательском пионерлагере, куда члены Литфонда сбагривали на лето своих детей, в ночной девичьей спальне над ним тоже был суд.

Одиннадцатилетние писательские дочки, среди которых оказалась и дочь общественного обвинителя, напитавшись дома подробностями дела Синявского и Даниэля, воспроизводили довольно ловко и точно все завороты родительских выкладок, выводов и оценок.

Детские уста гневно выкрикивали:

Часть шестая

Житие Михаила Салтыкова, русского писателя.

1884–1889

Последняя служба Салтыкова продлилась всего семь месяцев — он приехал в Рязань в начале ноября 1867 года, а навсегда вместе с Елизаветой Аполлоновной покинул город 11 июня 1868 года. Пребывая в раздумьях о своих будущих литературных делах и при этом чувствуя неопределенность в предложениях Некрасова, тяготясь службой, он все же в уныние не впадал.

Благое невезение Марии Аввакумовой в том, что она пишет хрестоматийные стихи, то есть стихи, которые сразу становятся классикой, входящей в золотой фонд русской поэзии. А с классикой всегда очень трудно разбираться, там всегда столько смыслов, тайн, культурных слоев, контекстов. Это как сложная классическая музыка, не разбавленная никакой попсой, никакими «чижиками-пыжиками», примитивным «собачьим вальсом», которые каждый из нас когда-то наигрывал одним пальцем на пианино.

Любить или не любить Маяковского – это отнюдь не вопрос свободного выбора. Я знаю много людей, которые хотели полюбить его поэзию и не смогли. Пастернак, например. И есть множество людей, которые изо дня в день убеждают себя и других, как плох Маяковский, но не могут отрешиться от его образа. Гораздо комфортнее чувствовали себя те, кому Маяковский был чужд. Среди них Ахматова. Она знала, что он гений, но его гениальность ей была не нужна. Всем известна ее летучая фраза о том, что Хлебников до Революции писал плохо, а после нее гениально, а Маяковский наоборот.