Амарсана - «интеллектуал из племени Чингисханова…»
Ровно 25 лет назад осенью 1993 года вышел первый номер журнала «Священный Байкал». «Яркий, красочный, позитивный. Он и сейчас смотрится современно, а четверть века назад и вовсе воспринимался как уникальное явление. Впрочем, он и был таковым», - написал о нём в своих воспоминаниях член редакции Сергей Кутейников («Винтаж. Истории из 90-х», ж. «Байкал», №3, 2017).
Здесь же помещена и фотография редакции: Виктор Харитонов, Маргарита Торгашина, Амарсана Улзытуев, Сергей Кутейников, Пётр Поначевный, наш водитель и я. После выхода нескольких номеров журнал «приказал долго жить», и каждый пошёл своей дорогой. Виктор продолжает заниматься краеведением, у Маргариты личное подсобное хозяйство, но она не забывает и прозу. Сергей живёт в Подмосковье и ведёт активную жизнь в журналистике, живописи, прозе и в публицистике. Пётр в Санкт-Петербурге и, наверное, отошёл от фотографии, а тогда, в 90-е, он был одним из самых интересных фотографов Бурятии. И вот самую интересную эволюцию прошёл наш главный редактор и мотор «Священного Байкала» Амарсана Улзытуев.
Конечно, в то время перед ним в Улан-Удэ открывались любые двери. Сын Дондока Улзытуева, сам талантливый поэт, и этим всё было сказано. В советское время и на его излёте отношение к литературе было совсем иное. Поэты и писатели действительно были властителями дум. Вместе с тем, имя его отца было для него и тяжёлым бременем: нужно было с достоинством его нести, отвечать ожиданиям окружающих и стараться быть всегда на высоте. А это было весьма не просто, к тому же, ступив на поэтическую стезю, он обрёк себя на вечное соперничество с ним – классиком бурятской поэзии, всесоюзно признанным поэтом послесталинского периода Советской власти.
Но их развёл язык - в отличие от отца, Амарсана пишет на русском, а не на бурятском. Пишет по-русски, а думает, насколько я его знаю, и по-русски, и по-бурятски одновременно. Настолько витиеват, гибок, широк и глубок бывает ход его мыслей. То же самое касается и культуры, которую он несёт, это неразделимый сплав бурятской, русской и европейской культур.
Но воспитан он русским словом, в раннем детстве его нянькой в Боярске на Байкале была русская женщина. Как признавался сам Амарсана, отец специально нанял её с далеко идущей целью. И от неё он впитал такие слова, что, употребляя их, до сих пор бросает в изумление своих московских коллег по перу.
Ну и, безусловно, профессиональное обучение слову в Литинституте и занятие им определило его русскую речь и русское чувство. В 1993 году мы ехали с ним на электричке из Москвы в Тулу, и он, как всегда громко и эмоционально, доказывал своё видение развития русской поэзии. Напротив сидели «аборигены» и ошарашенно, выпучив глаза, смотрели на двух азиатов, на русском говоривших о русском слове…
В 2009 году в своей статье «Конечное и бесконечное в русской поэзии» он теоретически обосновал и начал практическое использование новой модели русского стихосложения, а именно «анафору и переднюю рифму как систему, предполагая на этой основе рождение новой формы большого стиля, приходящего на смену рифме…».
После периода «Священного Байкала» путь Амарсаны к нынешнему поэтическому Олимпу был извилист и непредсказуем. Он занимался коммерцией, у него было несколько киосков по городу. Политикой: был в избирательном штабе Бато Семёнова, и сам выдвигался кандидатом в Президенты РБ. А потом он уехал в Москву и прочно закрепился в десятке лучших русских поэтов. Эпитет «гениальный» при этом самый расхожий. Так, писатель и воин Захар Прилепин назвал его имя среди лучших «пятидесятилетних» поэтов, наряду с Олегом Чухонцевым, Игорем Кублановским, Олесей Николаевой и Игорем Карауловым.
Успеха и признания Амарсана добился не только в Москве, его переводят и публикуют в самых престижных литературных журналах мира. Но родину он не забывает. Каждое лето Амарсана проводит здесь, скачет на собственном коне, проводит фестиваль культуры в Иволгинском дацане, встречается с друзьями, опекает бывших жён и своих детей.
Однако, нет пророка в своём Отечестве. Два года назад в республике отмечали 80-летний юбилей Дондока Улзытуева. На празднике в Бичуре я говорил его землякам, что искусство великого поэта осталось не только в его книгах, но и живо в его сыне, которому он передал поэтический дар:
«Приглашайте его, пусть он прочитает вам свои стихи. Поэтов нужно слушать и признавать, когда они есть здесь и сейчас».
Хотя, Амарсана, как написал про него Эдуард Лимонов, расположился гораздо шире: «…сразу и в Китае, в буддизме, и в шаманизме, и в Руси – России, и в Европе, тоже свободненько, как в родной, словно он их местный Бодлер либо Верлен, или наш русский Клюев чудесный. Имеется в виду, что он всемирный такой человек, всё понимает, интеллектуал из племени Чингисханова…».
