Виктор Голышев: о Калуге, Тарусе, Бродском и работе в Литинституте
Среди переводов Виктора Голышева «Над кукушкиным гнездом» Кена Кизи, «Вся королевская рать» Роберта Пенна Уоренна, «1984» Джорджа Оруэлла, «Завтрак у Тиффани» Трумана Капоте…
С калужским краем Виктора Петровича связывает не только Таруса, где он познакомился с Иосифом Бродским, но и сама Калуга.
О своём пути в переводческую деятельность, путешествиях, преподавании английского языка в Литинституте и многом другом он поделился с нашими читателями.
– Как и когда Вы стали преподавателем Литинститута?
– В 1992 году мне позвонил проректор этого вуза и предложил в нём работать. До этого мы с ним не были знакомы. Я пришёл в отдел кадров, оформился. Вот и всё.
Это было очень кстати, потому что за переводы мне платили мало, и на эти деньги нельзя было прожить.
– Изменились ли студенты за годы Вашего преподавания?
– Я очень хорошо помню свою первую группу, с которой мы занимались пять лет. Но не могу сказать, что студенты с той поры изменились. Мне почему-то кажется, что они одни и те же.
Хотя нынешние студенты более осведомлённые и просвещённые, лучше знакомы с Западом и современной литературой. Ведь с тех пор очень увеличился переводной книжный рынок, появились другие средства связи, в том числе Интернет.
Но «тёмных» студентов у меня никогда не было.
– Какое главное преимущество, с Вашей точки зрения, даёт человеку знание иностранного языка?
– Раньше я мог твёрдо ответить на этот вопрос: значительно расширяется горизонт. Пока его не знаешь, находишься во власти здешних средств информации.
Когда знаешь, можешь слушать и англоязычные радиостанции, например, BBC или «Голос Америки» (признан иноагентом, - прим. ред.). С появлением компьютеров многое изменилось, но тогда это была большая разница. Причём расширялся не только политический, но и бытовой горизонт.
– Недавно Вы приняли участие в серии встреч Литинститута «Прозрачный переводчик», переведя часть рассказа Теннесси Уильямса «Десятиминутная остановка». Что подразумевается под тем, что переводчик должен быть «прозрачным»?
– Название «прозрачный переводчик» для этих встреч придумал заведующий кафедрой художественного перевода в Литинституте Святослав Игоревич Городецкий, подразумевая под ним то, что перевод проходит на глазах у слушателей.
Я никогда не печатал на компьютере, а всегда писал и пишу переводы от руки. Когда был помоложе и покрече, то ещё переводил и на диктофон. Поэтому на этой встрече я выступал только в качестве переводчика, а текст моего перевода синхронно печатал Городецкий.
Самым смешным оказалось то, что за два с половиной года до этой встречи рассказ «Десятиминутная остановка» переводил мой сын. Причём, это единственный рассказ, который он перевёл для печати. И, наверное, я тогда его тоже редактировал.
Но об этом я вспомнил только потом. Перевод сына я уже совершенно не помнил, и на семинаре переводил всё сходу, по новой.
– Когда Вы переводили Уильямса, я обратил внимание, что за всю встречу Вы не произнесли ни одного английского слова. А вообще, Вы часто говорите по-английски?
– Уже два с половиной десятка лет я по-английски не говорю: не с кем. Знакомых иностранцев у меня немного, и они ко мне не приезжают.
Английским я пользуюсь пассивно: читаю и понимаю написанное, слушаю и понимаю сказанное. А чтобы говорить, нужно открыть замкнутую дверь, которая у тебя есть. Это происходит за неделю.
Так было со мной в Бостоне: когда я туда приехал, то тоже не говорил на английском. А там начал нормально общаться. Причём слова всплывали. Но, конечно, речь получалась более интеллигентной, так как язык я изучал по книжкам и радио.
Вообще мне нет нужды говорить по-английски. И язык не то что отмирает, а просто уходит в кладовую. Когда он мне понадобится, я вспомню все слова и начну говорить. А сейчас мне иногда бывает трудно вспомнить какое-то английское слово, порой, на пустом месте.
К слову, когда-то мы с моим приятелем Эриком [Эриком Наппельбаумом – прим. ред.], ещё будучи студентами, попробовали говорить друг с другом по-английски, но стало так неловко. Мы эту затею бросили навсегда.
Нужно говорить на том языке, на котором тебе положено. Хотя я знаю семьи, в которых с детьми говорят на двух языках.
Как и жители Средней Азии, которые приезжают в Москву: таджики, узбеки и т.д.
