Анастасия Плотникова: «Когда мы заново начинаем изучать Горького, мы понимаем, что не знаем о нем ничего»
28 марта 2020 вышел документальный фильм “Максим Горький. Потаенная биография”, в съемках которого приняли участие российские и итальянские литературоведы. Специально для DEL’ARTE Magazine Анастасия Симохина поговорила с горьковедом Анастасией Плотниковой, научным сотрудником Института мировой литературы имени А.М. Горького РАН, и выяснила, как бы вел себя в самоизоляции Максим Горький и почему он остается актуальной персоной и в настоящее время.
– Когда я начала готовиться к интервью, поняла, что для меня Максим Горький остался на уровне школьной программы: “Старуха Изергиль”, “Детство”, “Мать”, “На дне”…
– Это абсолютно нормально! У меня было приблизительно такое же представление, вынесенное из той же школы и филфака. Так получилось, что я пришла работать над его собранием сочинений в Институте мировой литературы скорее по счастливому стечению обстоятельств, чем специально. До этого я занималась литературой 1970-х годов, диссертация у меня вообще была по творчеству Сергея Довлатова, что максимально далеко от Горького как идейно, так и стилистически. Но после защиты я немного перегорела и была открыта новому.
– Сейчас вы исследуете личность Горького уже девять лет: осталось ли еще что-то неизданное?
– Да, все это время мы изучаем и издаем письма Горького. В отличие, например, от Пришвина и Чуковского, дневники которых нам хорошо известны, Горький почти не вел дневников, зато писал гигантское количество писем. Он был одержим проектами, идеями, общественной деятельностью, и это основная тема его переписок. На данный момент издано около 10 000 писем и еще около 2 000 впереди.
– Человек удивительной работоспособности и энергии…
– У Горького феноменальная память. Он не получил академического образования, но при этом был одним из самых образованных людей своего времени. Нам бы всем стоило у него поучиться, как проводить время в самоизоляции. В 1905 году он просидел около месяца в камере Петропавловской тюрьмы и написал пьесу “Дети солнца”, одну из самых своих духоподъемных пьес.
– Горький был человеком, который все подробно изучал и во все вникал?
– Да, поверхностные знания – это не про него. Есть несколько ироничная история про то, как в возрасте девятнадцати лет он решил покончить с собой и подошел к этому делу основательно, собственно, как и потом подходил ко всем своим делам. Купил револьвер, пули, анатомический атлас, чтобы понять, куда стрелять, написал предсмертную записку. Выстрелил в себя на берегу реки Казанки, в сердце все-таки не попал, а прострелил легкое. Потом эта рана откликалась ему всю жизнь и от этого он, по сути, и умер. Но ему была интересна его болезнь, методы лечения туберкулеза. По его болезни вообще можно писать отдельное исследование!
– Кажется, будто по его биографии можно изучать не только литературу?
– Так и есть. В 2018 году праздновали 150 лет со дня рождения Горького, в Институте мировой литературы была большая конференция “Мировое значение М. Горького”, на которую приехали представители 18 разных стран. На самом деле, можно было бы назвать конференцию: “Горький и…”, а дальше продолжать как угодно. И наука, и писатели Америки, и ботанический сад, и кинематограф.
– Документальный фильм про Горького создавался совместно с итальянскими исследователями. Они тоже изучают творчество Горького?
– Конечно, итальянцы изучают Горького. Недавно, например, прошла презентация книги Паолы Чони “Горький-политик”. В библиотеке Неаполя есть материалы про Горького. В биографии Италии он оставил большой след. Дело в том, что вокруг Горького в оба периода его эмиграции концентрировалась европейская культура и литература. Пьеса “На дне” в 1902 году прошла практически одновременно в России и Германии, и он сразу стал всемирно известным. Десять лет ему понадобилось для того, чтобы от никому неизвестного провинциального журналиста он вырос в писателя мирового значения.
– Есть какие-то различия во взгляде на личность Горького итальянцев и русских?
– У них немного другой взгляд на него. У итальянцев он свободен от нашей школьной программы и нашего восприятия того времени. Вроде бы в советское время довольно подробно исследовали все, связанное с ним, но сейчас, когда мы заново начинаем изучать Горького, мы понимаем, что не знаем о нем ничего.
<...>
– Горькому как писателю интереснее было бы заниматься кинокритикой?
– Горького вообще можно назвать одним из первых кинокритиков: на Всероссийскую промышленную и художественную выставку 1896 года, куда впервые привезли “аттракцион Люмьера”, Горький поехал делать репортажи для двух газет. А чуть позже он предположил, что в кино будут восприняты особенно два формата: это картина в духе “Акулина выходит из ванной”, а второе – “разборки канавинского мужика со своей женой”. На этом кино и будет делать деньги: секс и насилие. И он оказался прав.
– Горький сейчас предстает перед нами совершенно другим человеком: прогрессивным, даже современным.
– Горький был человеком планетарного мышления, можно сказать, гражданин мира. У него было некоторое представление о национальном характере, но важнее для него оказывались сходства, которые объединяли всех людей, чем различия.
