Иван Есаулов: «Мертвые души - это на самом деле мы»
Имя Ивана Есаулова хорошо известно любому филологу. Доктор филологических наук, профессор Литинститута, автор 12 монографий и сотен статей, обогатил науку понятиями соборности и пасхальности русской литературы. При этом идеи Есаулова могут быть легко поняты не-специалистам: в своих публикациях и интервью он говорит о возрождении национальных духовных сил нашей страны. В преддверии праздника Христова Воскресения корреспондент «МК» выяснил у Есаулова, почему Пасха так важна для нашей культуры? Как в СССР звездой пытались заместить крест, и почему через четверть века после развала Союза возвращения к 1000-летней истории, по большому счету, так и не произошло.
– Иван Андреевич, давайте начнем с главного: почему Пасха важна для нашей литературы?
– Русская литература в своих истоках является христианской (православной) словесностью, поэтому то, что принято называть у нас «древнерусской литературой», на самом деле лучше называть православной словесностью, предназначением которой было воцерковление человека, а в конечном итоге – спасение его бессмертной души как главной цели человеческой жизни. Пасхальное упование (что жизнь человеческая не заканчивается «здесь», на земле, что она имеет свое пасхальное продолжение) – и является ядром русской идеи, как ее понимает «соборный внутренний опыт нашего народа». Я процитировал поэт Вячеслава Иванова, с которым – в данном случае – совершенно солидарен.
<...>
– В 90-е в рок-поэзии, литературе, публицистике звучала тема национального возрождения России, но вместо этого получилась реставрация СССР на уровне карго-культа. Почему?
– Я настаиваю, что пасхальность – это ядро нашего культурного бессознательного. Как справедливо заметил Достоевский, другой «идеи» (кроме православия), у нашего народа нет никакой. И когда вера на государственном уровне порушена (а она оказалось почти уничтожена, когда, например, Хрущёв грозился показать по телевизору «последнего попа»), то – именно в России, духовный идеал которой – Святая Русь, это приводит к очень тяжелым духовным последствиям… И порушенное, как оказалось, труднее восстановить, чем просто выстроить заново церковные здания… Ведь во многом эти наши попытки «вернуть себе Россию» опирались не на живую традицию, которой уже не было, а выстраивались вынужденно искусственно, каждый предлагал свой рецепт, кто во что горазд…
Увы, в советские десятилетия, начиная непосредственно с большевистской революции, порождаемая пасхальным архетипом добровольная жертвенность (в подражание вольной жертве Христа), слишком часто использовалась для реализации целей, которые трудно назвать христианскими. Скорее уж, антихристианскими, вроде «мировой революции». Произошла трансформация пасхального архетипа в архетип рождественский, который по мере все большей и большей секуляризации, от идеи спасения бессмертной человеческой души привел к утопическому построению «рая на земле». Так Звезда, ведущая к «высоким» целям (но «здесь», на земле) и подменила в массовом сознании Крест. Необходимо и в этом случае вспомнить о своих духовных истоках. Если государство, наконец, озаботится этим, что же, я буду очень рад. Но не стоит подменять идею насильственной «идеологией»: ведь это уже было в нашей стране большую часть двадцатого века – и закончилось крахом.
– В таком случае как нам может помочь в деле нашего национального возрождения наша великая классическая литература?
– Мы должны, наконец, понять, что «мертвые души» - это не «они» (гоголевские помещики и в целом мир «царской» России), «мертвые души» - это на самом-то деле мы. В большом времени русской культуры Пушкин, Гоголь, Толстой, Достоевский, Чехов писали не только для «них» (своих современников), но и для нас. Мы должны так прочесть наши великие произведения, чтобывзглянуть в зеркало русской литературы – и узнать себя в ее грешных героях. В конце концов, Гоголь от зрителей «Ревизора» добивался именно этого. И только осознав, что это о нас, грешных, а не только о «них», что это и мы такие, а не только «они», у нас будет негарантированный, но шанс и на наше Воскресение. А не будет его, не будет и возрождения подлинной России.
