Иван Есаулов: «Представление о "массовости" пушкинского читателя не вполне соответствует действительности»
27 февраля 1825 года — два столетия назад — в России была издана первая глава «Евгения Онегина». Написанный Пушкиным роман в стихах выходил поглавно, от книжки к книжке в течение семи лет; и параллельно с этим были переиздания, также гениальное произведение распространялось в «самиздате», но с поправкой на первую половину XIX века.
Было ли написание и издание Пушкиным поэмы сенсацией для современников? Поясняет доктор филологических наук, профессор Литинститута и МГИМО Иван Есаулов:
— Для «друзей Руслана и Людмилы» сам переход от поэм к романному жанру молодого (тогда еще) Пушкина был совершенной неожиданностью. Ведь «Евгений Онегин» — это именно роман, а не поэма, хотя и в стихах. Эта прозаизация «арзамасца» и былого вольнодумца Пушкина уже сама по себе была полной неожиданностью. Хотя не стоит забывать, что «колыбелью» своего романа сам поэт называл Крым, где в это время создает свои романтические еще поэмы. Так что более-менее общепринятое мнение о «реализме» «Онегина» на самом деле является проблемным.
— Удобно ли было читать «Евгения Онегина» отдельными книжками? И вообще, читающая Россия тогда — это какое количество людей?
— Даже на пике своей прижизненной известности, уже не говоря о годе издания первой главы, Пушкин все-таки не мог вполне обеспечить себя (и свою семью) чисто литературным трудом. Он надеялся на это, потому что в его ранний период успех у читателей был для того времени очень значительным. Однако классик ошибся. Чем серьезнее и значительнее становился его талант, тем менее понятным вектор его творческого пути был для современников. Например, у его замечательного журнала «Современник» было шестьсот подписчиков. Он не мог не только приносить прибыль, но и окупить себя. Иными словами, представление о «массовости» пушкинского читателя не вполне соответствует действительности.
— Был ли у Пушкина и его издателя расчет, что первая глава затянет читателя и он будет бежать в магазин за следующей книжкой? То есть был ли это журнальный ход, когда печатают из номера в номер большие вещи?
— Печатание частями (еще до окончания работы) — вполне обычная практика того времени (и более поздних десятилетий, достаточно вспомнить Достоевского). Другое дело, что в короткой пушкинской жизни от главы к главе происходили очень серьезные изменения в мироощущении. За этим мужанием гения, который начинал с «чистого афеизма», а закончил выразительными словами о позитивном значении православия для истории России и характера русского народа, не поспевали и самые проницательные критики. Белинский, с восторгом принимавший «раннего» Пушкина, полагал, что поздний Пушкин «исписался». И что касается именно романа «Евгений Онегин», Белинский не понял «русскую душою» Татьяну, когда она отказалась разделить чувства «прозревшего» Онегина, считая этот отказ свидетельством ее «недалекости» и примитивности.
