Прорастания
Закат на Патриарших
(Начала у Михаила Булгакова)
«На закате двое вышли на Патриаршие пруды».
Причудливым бывает рождение знаменитых книг. Ранний набросок напоминает скороговорку: «Первый был лет тридцати, второй — двадцати четырех». Дальше пойдет подробней, но все ж таки — беглый набор признаков, который уперся в карикатуру: «Первый был в пенсне, лысоватый, гладко выбритый, глаза живые, одет в гимнастерку, защитные штаны и сапоги. Ножки тоненькие, но с брюшком».
Двигаешься от варианта к варианту. Видишь и как стареет этот персонаж, и как текст обрастает «мясом»:
«Один из них лет тридцати пяти, одет в дешевенький заграничный костюм. Лицо имел гладко выбритое, а голову со значительной плешью...»
«Один из них, тридцатипятилетний приблизительно, был преждевременно лыс, лицо имел бритое, одет был в серенькую летнюю пару, шляпу пирожком нес в руке...»
Сначала — бледные контуры, потом еще и краски. Мало-помалу проза обрастает плотью. По проекту раннего варианта — не без некоторых трансформаций — лепится из глины вариант второй, потом следующий, более «подробный». Наконец, вдувая «душу» в своего персонажа, Булгаков не только еще более детально прорисовывает его черты, уточняет портрет (состарив героя еще на пять лет), но и оживляет ритм своей прозы:
«Первый из них — приблизительно сорокалетний, одетый в серенькую летнюю пару, — был маленького роста, темноволос, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а аккуратно выбритое лицо его украшали сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе...»
И все же самое чудесное преображение — в первой строке:
«В час заката на Патриарших прудах появились двое мужчин...» Это уже не беглое: «На закате двое вышли...»
После переделки — еще подробность:
«Весною, в час заката на Патриарших прудах появилось двое мужчин...»
И — окончательный вариант:
«В час жаркого весеннего заката на Патриарших прудах появилось двое граждан...»
Вот где все вздрогнуло и задышало...
