Москва
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Занавес закрыт. Прямо по авансцене проходят трое молодых мужчин: двое в мундирах, один в штатском. Это Пестель, Трубецкой и Рылеев. Они негромко о чем-то толкуют. Но, дойдя почти до правого края сцены, останавливаются. Разговор становится горячее и громче.
* * *
Золотая рыбка,
Исполни мое желанье:
Пусть тайное никогда
Не становится явным.
Я знаешь
Еще
Чего бы хотела?
Чтоб лебеди в небе летели
С дорогою Элизой своей...
Чтоб братцу Иванушке
Вовремя дали воды.
Это море волнуется,
Солнце светит.
Считаем с тобой:
«Раз, два, три».
Загорается елка,
Идут золотые дожди.
1
Не помнил он этого. Но тетка рассказывала:
— Ты, Коляша, маленький совсем был. С гусями нашими дружил. Ходишь по деревне, обняв за шеи. Весь сияешь. Мужики наши кивали: вон, мол, совсем с ноготок, а уже гусей приручил. Дрессировщиком будет!
Мать кивала головой. Любила прибавить:
— Ходили троицей, как закадычные приятели. Один гусь даже умел клювом снять с него кепочку.
И от человекъ отгнася, и сердце его со зверьми отдася[1].
Даниил. 5, 21
Акимушкин включил их в десятку умнейших животных. Но, если начать разбираться, неслыханное ведь самомнение. Чтобы составить список, себя надо мыслить вне списка. Или в крайнем случае видеть себя в том топе на первом месте, что само по себе наглость. Как тогда быть с указанным прозорливцами: до поры скрывалось в образе человека животное, с душою животного?
1. Жизнь «до Блока» глазами Блока
Он родился в эпоху... С этого часто начинаются книги-биографии. Но Александр Блок в русской литературе, русской культуре, истории — имя особенное. И хотя мальчик Блок действительно родился в одну из эпох русской жизни, про поэта Блока можно сказать: эпоха дала нам его.
В «Дневнике» братьев Гонкур есть глубокая и достаточно парадоксальная мысль о значении литературы: «Мы не знаем истории тех веков, о которых не написаны романы».
Солнце и облака показались из воды более близкими, более реальными и светлыми. Солнце не желтое, облака не белые, небо не голубое, даже деревья, которые появились надо мной, не были зелеными. Не были неживыми, все они будто смотрели на меня, признавая своей, и ожидая, тянули из пустоты ко мне свои руки. Толща воды или что другое в сознании изменило их существо почти до неузнаваемости, так и не стало понятно. Ноги мои, длинные и белые, были видны где-то вдалеке, рука с тонкими пальцами в кольцах потянулась, чтобы потрогать облако. Мимо проплыли пузырьки воздуха.
Часть третья
Прошло больше десяти лет. Надо рассказать, как жили все это время герои моего прерывистого повествования.
* * *
Часть вторая
Шардаков-старший и Шардаков-младший сидели в комнате общежития Литературного института и ели сало с хлебом. Вошел сосед Романа по комнате, длинный, худой, прыщавый парень с пышной шевелюрой, по имени Краснов, и сел на свою кровать, возясь с какой-то тетрадкой. От предложенного угощения отказался. Шардаковы продолжили разговор, начавшийся до появления Краснова.
— Ну и кто у вас сейчас, — старший покрутил кистью руки в воздухе, — во главе, так сказать, списка?
— Чего?
Когда говоришь о женщине, большое значение имеет описание внешности.
Как она выглядела?
Замечательно. Почти всегда в черном, что подчеркивало пышную черную прическу. Очки, за которыми скрывался умный, трезвый взгляд. Низкий, убедительный голос. Прекрасно осознавая свои достоинства, всегда утверждала, что «мужчина — господин природы», чем смущала знакомых мужчин, так как они, несомненно, ощущали ее интеллектуальное превосходство.
Страницы
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- следующая ›
- последняя »