Москва

Часть вторая

Шардаков-старший и Шардаков-младший сидели в комнате общежития Литературного института и ели сало с хлебом. Вошел сосед Романа по комнате, длинный, худой, прыщавый парень с пышной шевелюрой, по имени Краснов, и сел на свою кровать, возясь с какой-то тетрадкой. От предложенного угощения отказался. Шардаковы продолжили разговор, начавшийся до появления Краснова.

— Ну и кто у вас сейчас, — старший покрутил кистью руки в воздухе, — во главе, так сказать, списка?

— Чего?

Когда говоришь о женщине, большое значение имеет описание внешности.

Как она выглядела?

Замечательно. Почти всегда в черном, что подчеркивало пышную черную прическу. Очки, за которыми скрывался умный, трезвый взгляд. Низкий, убедительный голос. Прекрасно осознавая свои достоинства, всегда утверждала, что «мужчина — господин природы», чем смущала знакомых мужчин, так как они, несомненно, ощущали ее интеллектуальное превосходство.

«Нас было... мало на челне...»

Памяти Любови Калюжной
(2 июня 1947 — 2 августа 2019)

Присутствие Любови Спиридоновны Калюжной в жизни тех немногих, кто дружил с ней (вернее, кто удостаивался этой дружбы с ней), было очень важным, эмоциональным, щедрым, но далеко не простым взаимоотношением. Она умела дружить, ценить друзей, часто, в силу своего южного темперамента, сильно завышая оценку их таланта (а с неталантами, кажется, не дружила!).

Закат на Патриарших
(Начала у Михаила Булгакова)

«На закате двое вышли на Патриаршие пруды».

Причудливым бывает рождение знаменитых книг. Ранний набросок напоминает скороговорку: «Первый был лет тридцати, второй — двадцати четырех». Дальше пойдет подробней, но все ж таки — беглый набор признаков, который уперся в карикатуру: «Первый был в пенсне, лысоватый, гладко выбритый, глаза живые, одет в гимнастерку, защитные штаны и сапоги. Ножки тоненькие, но с брюшком».

Музыка и музыка. Та, что с заглавной буквы, и та, что со строчной. Одна — звучит, другая — пронизывает мироздание.

По небу полуночи ангел летел,

И тихую песню он пел...

Лермонтов с его необычайным слухом слышал и ту, и эту. Потому и мог пропеть такие строфы, где отчаяние, смирение, надежда сливаются в нерасторжимое созвучие:

Он душу младую в объятиях нес

Для мира печали и слез,

Мой Литинститут

Мой Литинститут

Тридцать лет выглядят гораздо более величественными, если написать их римскими цифрами — XXX, волевым образом запретив себе любые иные ассоциации.

Римляне вообще умели придать величие чему угодно — достаточно представить их одноэтажные портики с гордыми датами основания посреди скотных дворов с роскошным квохтаньем, блеяньем и хрюканьем. Родившемуся в день основания Рима как не прельщаться третьеримской преемственностью Москвы?

Кольцо

Люся была потрясающая красавица. Перефразируя Ницше, можно сказать: если долго смотреть на ее красоту, начинает казаться, что эта красота отражается в тебе самом, заглядывающемся на нее.

Ваське, брату, с которым мы сочиняли этот диковинный сюжет

1. Похороны солнца

«Только не в свинью!»

Вскочил в холодном поту. Только лишь приснилось, уф! Рассмеялся. Тут же помрачнел. Вчерашний день, вчерашний вечер не уходили.

Бог говорит: «Нехорошо быть человеку одному».

1

Антон Куликов жил один.

Даша умерла десять лет назад. Эта смерть, как и большая часть смертей на земле, случилась неожиданно, не вовремя и некстати.

По характеру своему был Антон человеком мягким, колеблющимся, нерешительным. А тут совершенно потерялся, особенно в самые первые дни. Не знал, что же ему делать и как теперь быть. Всё в его жизни в один миг переменилось и смешалось. Внезапно и бесповоротно.