«Тот, кем я был, но кем уже не стану…» Геннадий Красников о поэзии Константина Ваншенкина

Красников Геннадий Николаевич
Дек 16 2020
К 75-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне в «Литературной газете» открыта серия публикаций «Военный архив». Продолжается серия стихами Константина Ваншенкина с предисловием Геннадия Красникова.
Константин Ваншенкин

Знаем, что они пережили,
знаем, что они заслужили
и какие песни сложили, –
вместе с ними пели не раз…
В майский день за Победу пили,
а бывало, и слёзы лили,
вспоминая, как протрубили
им архангелы – грозный час!..

Когда не стало поэта-фронтовика Константина Ваншенкина, критик Андрей Турков написал о нём в прощальном слове: «Ваншенкин сам был из тех, о ком в его стихах суровым деловым слогом сказано: «Он мальчиком убыл. Он юношей прибыл с войны».

Из десятого класса, в 17 лет, Ваншенкин был призван в армию. Участвовал в боях на 2-м и 3-м Украинских фронтах в 38-м гвардейском воздушнодесантном корпусе. Рассказывая о многолетней дружбе с поэтом Евгением Винокуровым, К. Ваншенкин подчёркивает эту общность поколения, вступившего в войну совсем мальчишками: «Прежде всего мы были ровесники. В обычной жизни год-другой разницы ничего не значит. В войну – не то. Одновременность и одинаковость призыва создавали немало особенностей, по-настоящему понятных лишь нам. Недаром первый вопрос, которым обменивались солдаты, знакомясь в госпиталях, на пересыльных пунктах и формировках, был: «Ты с какого года?..» Ответил – и почти всё ясно».

Помню, с каким волнением показывал мне Евгений Винокуров случайно обнаруженные потёртые треугольники его писем отцу с фронта, документы, хранящие живое время и память о буднях войны, из которых складывалась большая История. Став известными поэтами, с годами всё дальше отходя от пережитых в юности испытаний, о чём бы они ни писали на мирные темы в стихах и песнях, эмоционально, психологически, они навсегда оставались фронтовиками, для которых участие в войне являлось нравственным, философским, гражданским мерилом отношения к жизни, любви, чести, порядочности. Оттого и понятна была горечь Константина Ваншенкина, написавшего однажды: «Когда умер Юрий Никулин (август 1997-го), я слышал по р/с «Эхо Москвы» подробный рассказ о его болезни, а также о начале пути, неудачной попытке поступить во ВГИК, об учёбе в цирковом училище, и дальше – о работе в цирке и в кино. Странно, что ни слова не было о его участии в войне, о солдатской судьбе. Теперь, видимо, это уже неважно. Слишком далеко».

Не случайно в воспоминаниях К. Ваншенкина словно о временах Царскосельского лицея читаешь самые нежные строки о золотой поре Литературного института, давшего из тех, послевоенных выпусков едва ли не половину классиков отечественной литературы второй половины XX века. Константин Ваншенкин один из них. Из тех, чьи стихи с годами словно приоткрывают тайну, казалось бы, внешней простоты, их созерцательность, точный глазомер к деталям, краскам, моментальным снимкам жизненных сюжетов… Его поздние миниатюры подобны зарисовкам с этюдника, а тебе предоставляется возможность самому дописать, домыслить то, что осталось за кадром, за сценой события, бытия…

День Победы К. Ваншенкин встретил в Чехословакии. Он говорил, что всем известна встреча на Эльбе наших с американцами. Но была ещё встреча на Влтаве: «Потом пешком прошли 800 километров – Венгрию, с боями». Интересно, что о той войне, с её встречами на Эльбе, на Влтаве, с теми счастливыми чувствами после Победы, И. Эренбург в статье о поэтах-фронтовиках писал: «Вспомните Первую мировую войну. В 1914–1917 годах в Европе не было ни одного человека, который не клялся бы, что эта война была последней. Об этом говорил Барбюс, говорил Клемансо. Теперь нет ни одного сумасшедшего в Европе, который бы сказал, что эта война была последней». И уже в те времена, словно провидя будущую враждебность недавнего союзника, вспоминал слова Андрея Белого: «Америки Уитмена нет, побеги травы высохли. Есть Америка, ополчившаяся на человека...»

Незадолго до своего ухода К. Ваншенкин, всегда чувствовавший себя частью поколения, фронтового братства и того, что называется «нет уз святее товарищества», всё острее ощущал непреодолимое одиночество. Его строки об этом звучат как тяжёлые удары марша Шопена:

Порой проснёшься ночью – хоть завой! –
Как будто ты в полях смертельно ранен.
Подумаешь: а кто ещё живой?
Неужто только Бондарев да Гранин?

Но вот уже и Гранина нет, и Бондарева. Время стремительно полетело и после самого Константина Ваншенкина. Боевое поле поколения опустело, как на картине Васнецова «После побоища...», только хищные птицы недругов России кружатся над памятью ушедших.

И всё же я благодарен Константину Яковлевичу, дорогому для меня поэту и человеку, что он был в моей жизни, в жизни послевоенного поколения. Именно его стихами я завершаю цикл публикаций в рубрике «Военный архив», созданный по страницам составленной мною военной антологии «Когда играют марш «Прощание славянки»…», выходящей в издательстве «Вече».

Также благодарен я «Литературной газете» за горячую поддержку этого проекта памяти наших учителей и отцов, участников Великой Отечественной войны. И особая признательность верным читателям, которые поддерживали меня в этом литературном марафоне.

Читать полностью...