Fiction

* * *

Ведут ли все дороги в Рим,
из Рима ли ведут, назад…
Нам – что?.. Мы в стороне стоим,
Пускай идут хоть в рай, хоть в… ад!

У каждого свой суд, свой зуд,
но мы-то, Господи, при чём?
Зачем на сцену нас влекут
то с палачом, то с калачом?

Мы вдалеке от всех стоим
и вдалеке от всех живём,
зачем присутствием своим
мы им покоя не даём?

<...>

* * *

1

Первую мою повесть в “Урале” опубликовал Вадим Кузьмич Очеретин (1977), вторую — Валентин Петрович Лукьянин (1980). Я бесконечно благодарен им обоим, а еще больше — моему бессменному редактору Валентине Викториновне Артюшиной.

1

Весной 2010 года, прежде чем отослать в издательство новый вариант «Самодержца пустыни», я еще раз его отредактировал. Это заняло у меня недели две. Моя Наташа уехала в Москву, я жил в Петербурге один и допоздна засиживался за компьютером. Было начало мая, светло, холодно.

На исходе первой недели я дошел до главы о гибели евреев, живших в столице Монголии, Урге. По приказу Унгерна почти все они были убиты после того, как он штурмом взял город, выбив из него китайские войска.

1

В 1965 году я был студент первого курса и в то утро сидел дома один. Младшие курсы занимались во вторую смену. Родители были на работе, сестра в школе. Около полудня в дверь позвонили. Я открыл, не спросив, кто там. Всю жизнь этот вопрос казался мне унизительным для моего мужского достоинства.

1

Спектакль

Выходит войско из ворот,
блистая, движется на сцену,
а на стене стоит народ,
но войско не глядит на стену.

Кричат младенцы на руках,
роняя слёзы сквозь бойницы,
а высоко в колосниках
клубится пыль и реют птицы.

На доски каплет их помёт
и прорастает лебедою,
и умолкает водомёт,
и слышно пенье над водою:

«Пусть мышь летучая сполна
крылом задела наше знамя,
пусть куры не клюют зерна,
и солнце не встаёт над нами,