Fiction

* * *
Если надо — пронзи мя…
По пути прирастая,
в сером небе предзимья
вязнет чёрная стая.

Оттого и пристрастна
дальнозоркая птица
к равнодушью пространства,
где охотник таится.

Вспоминаешь устало,
как — в стремленье к покою —
это всё оседало,
становилось тобою.

После смерти как птаха
упорхнёшь из неволи.
Жаль, отсутствие страха
не спасает от боли.

Накопившимся ядом
проступая наружу,
время учит утратам
и смирению душу.

***
Звучит мелодия простая,
Как эта улица с дождём,
А мы живём с тобой, не зная,
Зачем живём и как живём.

Бывает день — и солнце светит,
Бывает ночь — и тьма кругом,
А мы живём на этом свете
И будем жить на свете том

Через года, через столетья,
Никто не стар, никто не нов,
И смерти нет, в каком-то третьем,
В четвёртом смысле этих слов.

Подобные истории почему-то случаются только с пьяными писателями.

Дальше...

<...>

— Лучше я сначала его допишу. Постараюсь дописать.

Не глядя на меня, Полидори улыбнулся и ответил:

***

Советские дети "в гестапо"
Играли - оторвана лапа...

Дальше...

— Кто меня в садик ведет? — спросил он, проснувшись.

— Отец тебя ведет, — бабушка ответила. — Если не опоздает.

Папа не опоздал. Он никогда не опаздывал.

— Я уже оделся, — сказал он папе, когда тот позвонил и бабушка открыла ему дверь.

— Молодец! — сказал папа. — Здравствуйте, Светлана Гавриловна.

— Ты там с воспитательницей найди общий язык, — сказала мама, появляясь в прихожей. — Чтоб присмотрела за ним хотя бы первые недели.

Глава 1

1

Действующие лица:

Семен, 100 лет.

Матвей, 100 лет.

Кристина, директор Дома ветеранов, около 35 лет.

Люся, администратор, она же сестра-хозяйка, 50 лет.

Лета, ведущая ТВ, около 25 лет.

Арсен, продюсер ТВ, около 40 лет.

Грузчики, уборщица, телеоператор – все без слов.

Примечание: естественно, актерам, играющим Семена и Матвея, не 100 лет. Они, как сказано в тексте, выглядят на восемьдесят. Плюс театральная условность.

Бомж

О. П.
и серой тужурки сукно
Г. Иванов

По стогнам погибших империй
Без паспорта и без гроша
Блуждает в плену суеверий
Погибшая наша душа –

В пальто, по-покойницки длинном,
С убогой шарманкой своей,
Чужая священным руинам
И сонмам великих теней…

О, как ты стремилась оттуда,
Из наших убогих времен,
От нашего бедного люда
На звуки великих имен.