Новый мир
***
Фраза - брошенная в сердцах -
Разворачивается впотьмах,
Поворачивается той
Стороной, а потом другой,
Как Серебряный пьешь Арцах: Мир стоит на крёстных отцах.
Почти Джон Донн
Белые поляны дремлют под луной,
города и страны обрели покой.
Спит моя подушка возле одеял,
дремлет, как игрушка, древний Тадж-Махал.
Дремлют после бала Вена и Милан,
дремлет у штурвала старый капитан.
Дремлют псы и люди, дремлют небеса,
и часы, по сути, дремлют полчаса.
Ничего не скажешь, никого не ждёшь,
если спать не ляжешь, может быть, умрёшь.
***
А ведь мне судьба высоколобая
повторяла, искоса глядела:
жизнь к земле придавливает, чтобы я
вслед за ней в трубу не улетела...
***
Парит на ветру изумительный лист
и воздух над чашечкой кофе слоист.
Зевака, отслеживающий полёт,
на столик свой кофе горячий прольёт.
Салфеткой бумажной его промокнёт.
Лирической чушью пополнит блокнот.
Лист прямо к ногам опустился резной.
Как славно, что всё это было со мной.
как славно, что прошлая жизнь сожжена,
что солнечным бликом играет волна.
что жирные чайки, рыбёшку клюя,
скандалят о чём-то. Как славно, что я
вернусь в лоно матери, а не умру.
Как этот отчаянный лист на ветру.
Слова
Люблю слова, которые по звуку
воспроизводят смысл: жесть, жар, заноза, жжёт.
Еще сюда прибавь растраву и разлуку,
а щастье — убери, его звучанье лжёт.
Царапают шипы, цепляет заусенец —
всё достоверно здесь, как горечь, плач — горюч.
Блаженствует душа, как розовый младенец,
к загадочным вещам своп подбирая ключ.
Мы оба — слух и речь, язык и ухо, оба с
наушником: в космический провал
натянут проводок, откуда первообраз
сам выразил себя и сам себя назвал.
Глава первая,
являющаяся начальной
Cлучилось это, сами понимаете, в городе Саратове, поскольку ни в каком другом месте случиться не могло, даже если б захотело.
Глава вторая,
* * *
Пустота влечёт как магнит,
да любовь удрать не даёт.
Лист ещё на ветке дрожит —
страшен беспилотный полёт.
Милая, ты ветру сродни,
и любовь тебе не к лицу.
Падающий лист — подтолкни.
Небо подари беглецу.
Пять лет прошло после смерти Юрия Давыдовича Левитанского (1922 — 1996), и зияющее отсутствие его в нашей литературе как-то перестало замечаться. Слова прощания не в состоянии заменить слов понимания. Потому что слова прощания почти всегда чреваты безответственностью перед ушедшим. О Левитанском и при жизни писали не слишком-то много, а уж теперь...