рассказ

Я ничего говорить не буду, а то опять чего-нибудь скажу.

В.С. Черномырдин
 

Писатели люди степенные и весьма положительные, но почему-то часто именно с ними происходят истории, редкие для представителей иных профессий.

...Голос был неожиданный. До звонка он почему-то представлял себе плоский, с повизгиванием. Номер телефона получил накануне. Знакомая матери, узнав про его музыкальную неприкаянность, сообщила: и у подруги ее дочь, «совсем взрослая, детей пора рожать, а тоже — вздумала профессию менять»... Сама цепочка ему не нравилась: у подруги есть подруга, у которой дочь... Иногда мама начинала мысленно его женить — то на одной «дочери знакомых», то на другой, — все это он кое-как терпел, но подобные «мечтания вслух» переносил с трудом.

Полумрак, тепло — это все, что смутно помнится из самого начала. Когда я после говорил маме: «Помню, как ты кормила меня грудью», — она смеялась: «Ты выдумываешь. Ты не мог этого запомнить». Природный голод и его насыщение — быть может, и вправду это воспоминание пригрезится после. Но то живое тепло, которое и есть «мама», и тот боковой свет, что рассеивал мрак... Не ум, не сознание сохранили это тихое и спокойное ощущение, — они лишь краем ухватили что-то, — но сама телесная память: то мое крошечное тельце и глаза, которые я иногда открывал, схватили именно это.

Скирда