Чёрный ворон, чёрный дым. Геннадий Красников о поэзии фронтовиков
…Мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем…
Библия. 2 Кор. 6:9
Сказано: «и бесы веруют, и трепещут». И те, кого ломает и корёжит от всенародной не казённой любви к единственному объединяющему нацию празднику Победы 9 Мая, кто изобретает любые поводы, чтобы отбить у нас соборную благодарную память, – все они – и на Западе, и в России, – на самом деле ненавидят не праздник, который для них только повод, они ненавидят нашу Победу, ненавидят нашу страну, победившую в страшной войне, ненавидят победителей!.. Всё чаще стали говорить об экзистенциальной ненависти к России, к её многовековой истории. Эта вечная русофобия неистребима, она подобна инстинкту, поскольку умом понять Россию русофобы не могут, рациональным аршином и железным мечом измерить её никогда не удавалось, а главное – не получается постичь жертвенность её народа, избравшего себе на все времена духовный щит: «Не в силе Бог, а в правде!»
Точно так же гитлеровская пропаганда не могла понять, как во фронтовых условиях, на полях сражений, в разрушенной стране – буквально с первых дней войны (так, впрочем, было и в Первую мировую!) вдруг возникла советская военная поэзия, мощное поэтическое слово, находившее горячий отклик на фронте и в тылу. Ольга Берггольц вспоминала случай из блокадного Ленинграда: «Однажды мы поймали специальную передачу, которую фашисты посвящали Ленинградскому радио. Отмечая огромное количество передающихся по радио стихов, они с самым серьёзным видом утверждали, что написать это сейчас невозможно и что все эти стихи были заготовлены Ленинградским радио… за три года до войны! Нелепость этого утверждения была даже не смешна, а как-то жутковата». Жутковато, но тем не менее подтверждает факт, что поэзия фронтового поколения является реальным историческим документом, подлинным свидетельством описываемых событий.
Ещё больше трепетали бы враги, если бы знали, какою ценой доставались поэтам их строки, каким жертвенным подвигом оплачена была судьба многих из них. Сколько их, молодых, талантливых, не вернулось с войны. Блестящая плеяда талантливых поэтов, среди которых Николай Майоров, Павел Коган, Алексей Лебедев, Юрий Инге, Михаил Кульчицкий, Георгий Суворов, Вадим Стрельченко, Эдуард Подаревский…
Из этой плеяды – Георгий Суворов, ставший поэтом на войне, одним из лучших в своём поколении. С первых месяцев войны – на фронте. Под Ельней Суворов был ранен в грудь и сам вырвал осколок, после госпиталя снова в строю. Поэт послевоенного поколения Юрий Поляков в молодости писал о нём: «Георгий Суворов погиб в 1944 году, состарились его ровесники – молоденькие гвардейцы, начинающие поэты фронтовой поры, и я, ещё, в сущности, совсем молодой человек, уже стал старше его. У него теперь другие ровесники. И так будет всегда, потому что время подобно медленному урагану, незаметно уносящему людей. Не многие способны выдержать напор этого ветра времени, Суворов выдержал, и именно поэтому я ощущаю его как живого человека, а его стихи, написанные сорок лет назад, читаю, словно боясь смазать ещё не просохшие чернила…»
