Дом, где разбивают маски. Студент Литинститута Андрей Мусин об Андрее Битове
По случаю переиздания культового романа Андрея Битова «Пушкинский дом» размышляем о детективном элементе, который в этой книге играет отнюдь не последнюю роль.
1
«Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца!»
(…мир был цитатой, стилем, слогом, он стоял в кавычках…)
В «Пушкинском доме» детективный элемент срабатывает мгновенно. Мы сразу попадаем на место преступления:
«…в россыпи битого стекла; ничком лежал шкаф, раскинув дверцы, а рядом с ним, на рассыпанных страницах, безжизненно подломив под себя руку, лежал человек. Тело».
Жуткий момент, криминальный, и у него есть специальное название: «протокольное событие». Протокольное событие — это момент, когда надо вызвать полицию, составить протокол и начинать расследование. Как писал Михаил Туманишвили в книге «Введение в режиссуру»: «…Итак, у нас в руках нить, протокольное событие<...>. Потянем теперь за ниточку, будем не спеша разматывать запутанный клубок и выясним, что все началось с …»
Мы (читатели) призваны узнать: кто главный виновник трагедии? Кто посмел убить человека, превратить живое лицо в посмертную маску?
«…вид его был ужасен. Бледный, как существо из-под камня – белая трава… в спутанных серых волосах и на виске запеклась кровь, в углу рта заплесневело».
Мы жаждем немедленно, слышите, немедленно найти убийцу! Зло должно быть наказано! Это раз… А ещё мы (читатели) ищем виновного, потому что хотим понять, какова наша роль в случившемся. Кто я (я — читатель) в этой истории? Прохожий, свидетель? А вдруг автор отвёл мне другую роль? Постойте... Роль убийцы?
Читатель: — Позвольте, как вы смеете подозревать меня! Где доказательства? При чём тут я? И вообще, с чего вы взяли, что «Пушкинский дом» — это криминальная история?
Я: — Конечно, согласен, не факт, что этот роман — детектив, но ведь теоретически могут быть рассмотрены разные версии произошедшего. Искать так искать! Вот и сам автор намекает…
А.Б.: «…в этом романе будет еще много двойного и даже многократного...»
Я: — Обратите внимание на эти реплики-подсказки! Автор постоянно заговаривает с нами, втирается в доверие. Так и тянет предположить, что этот «Пушкинский дом» не роман — это явка с повинной! Автор не вытерпел и открыл читателю всё, что давно уже созрело в его душе. Но ему нужен переводчик-интерпретатор, сам он не понимает своей сбивчивой покаянной речи.
А.Б.: «Не могу сказать, почему эта смерть вызывает во мне смех…»
Автор так охотно разоблачает всё и вся, что хочешь не хочешь, а становишься в этой истории следователем. (Всё лучше, чем подозреваемым.)
«И название этого романа – краденое. Это же учреждение, а не название для романа! С табличками отделов: «Медный всадник», «Герой нашего времени», «Отцы и дети», «Что делать?» и т. д. по школьной программе… Экскурсия в роман-музей… Таблички нас ведут, эпиграфы напоминают…»
