Двенадцать вопросов Варламову. Беседа Михаила Попова с ректором Литинститута Алексеем Варламовым
— Начну традиционно. Как пришел в литературу прозаик Алексей Варламов?
— Если говорить о моей первой публикации, то это был декабрьский номер журнала «Октябрь» за 1987 год. В ту пору журналы очень много печатали так называемую «возвращенную литературу», и для современных авторов, а тем более никому не известных, места в них почти не было, однако в «Октябре» возникла хорошая традиция отдавать последний номер года молодым, и там напечатали мой рассказ «Тараканы». Ну а после этого я попал на совещание молодых писателей, которые проводил еще комсомол, появились новые публикации в журналах «Знамя», «Новый мир», «Смена», «Грани», «Москва», вышла первая книга в «Молодой гвардии», за ней вторая в издательстве «Слово», потом была премия «Антибукер» за повесть «Рождение» в 1995 году, так все и пошло. В общем, мне грех жаловаться на свою литературную судьбу. Она была ко мне благосклонна.
<...>
— Времена меняются. Александр Исаевич с позиции абсолютного морального и литературного авторитета сдвигается некоторыми силами, или по крайней мере делаются такие попытки. Как вы к этому относитесь?
— Я отрицательно отношусь ко лжи и к истерике. Солженицына можно любить или не любить, признавать или нет, только врать про него не надо. Клеветать. А к сожалению, большинство его критиков занимаются именно этим, и, возможно, потому, что в честном поединке Солженицына не одолеть. Это правда очень крупная фигура, а еще он — победитель, и масштаб его личности, его литературный триумф, мировое признание, его невероятный писательский и жизненный успех многих раздражают. Это понятная человеческая реакция, но когда все происходит с руганью, с оскорблением, с пеной на губах и передергиванием фактов — вот это мне совсем не по душе. Впрочем, это касается сегодня не только Солженицына, а многих вещей. К большому сожалению, мы разучились нормально говорить и слушать друг друга, а вместо этого, чуть что не по нам — сразу переходим на крик и видим мир исключительно в черно-белом цвете.
<...>
— Как вам кажется, почему у нас всерьез не приживаются полезные вещи из издательской культуры Запада, как, например, литагентства? Ведь наши издательства были первыми брошены в стихию дикого рынка.
— Хороший вопрос. Не знаю. У меня никогда своего агента не было, как-то сам обходился, но вообще — думаю, что это вещь небесполезная, особенно если говорить о продвижении своих книг за рубежом. Впрочем, в известном смысле роль литагентств сегодня выполняют всякого рода совещания молодых писателей (Липки, Химки и пр.), литературные премии, — а их у нас немало, — телеграм-каналы, блоги, читательские клубы, да и просто сарафанное радио.
