Игорь Волгин на творческой встрече в Казани: «Поэзия не прощает измен даже с Достоевским»
Литературный форум БРИКС, вихрем пронесшийся по Казани, не был лишен досадных огрехов, свидетельствовавших о том, что организаторы очень спешили. Но гости форума были замечательные. Некоторые из них буквально ошеломили своим блестящим знанием русского языка и российского общекультурного контекста, как, например, поэты и переводчики из Китая и Бразилии. А от восточных красавиц, к тому же, пишущих прекрасные стихи, просто рябило в глазах. На этом «бриксовском» фоне российские литераторы, честно говоря, немного потерялись. Но всё же не настолько, чтобы упустить возможность, например, побывать на творческой встрече с известным писателем и литературоведом Игорем Волгиным.
...Два года назад, к 80-летию Игоря Волгина, увидел свет его семитомник, в котором пять томов посвящены Фёдору Достоевскому. Изучение жизни и творчества по-прежнему самого читаемого в мире писателя-классика стало главным делом его жизни. Волгину принадлежит целый ряд открытий, позволяющих постичь драму жизни и смерти Достоевского, и в том числе тайну его ухода. Самая известная его книга – «Последний год Достоевского» – переведена на десятки языков. А один из вопросов, заданных Игорю Волгину на встрече в Нацбиблиотеке РТ, звучал так: почему те, кто любят Достоевского, не любят Льва Толстого, и наоборот?
«Есть и такие, кто не любит ни того, ни другого», – шутливо парировал он, но тему поддержал, напомнив, что Толстой и Достоевский, будучи современниками, даже не были знакомы. «Однажды они были совсем рядом, в одном помещении, но их не познакомили. Узнав об этом, Достоевский очень сожалел. Толстой же, по воспоминаниям критика Страхова, в тот день попросил ни с кем его не знакомить, – поделился деталями Игорь Волгин. – Но что интересно, последняя запись Толстого была посвящена Достоевскому, а последний роман, который он читал перед уходом из Ясной Поляны, – “Братья Карамазовы”. Одновременно он читал Нагорную проповедь и записал: “Лишнего много, тяжело читать. Написано хуже Достоевского”».
<...>
«Двадцатый век был веком Достоевского, и мы думали, что двадцать первый будет веком Пушкина или того же Толстого. Но первые десятилетия показали, что и нынешний век, к счастью или несчастью, будет веком Достоевского», – предположил Игорь Волгин.
<...>
И наконец, о третьей, а сегодня, может, и главной ипостаси Игоря Волгина. В свое время у него вышло три поэтических сборника, и после этого лет тридцать он стихи вообще не писал, «ушел в Достоевского». А сравнительно недавно снова вернулся к этому занятию. «Поэзия не прощает измен даже с Достоевским», – пошутил он и в завершение творческого вечера, невольно закольцевав свой рассказ о Казани полувековой давности, прочел стихи, в которых неожиданно прорвалась наружу рефлексия уже не по поводу литературной классики, а его собственного военного детства, превратностей судьбы и великой страны, «ушедшей, не хлопнув дверью». Но особенно пронзительно прозвучали стихи, посвященные семилетней дочери.
