Игорь Волгин: «Русская классика – это основа нашего миропонимания»
О попытках «сократить» русскую классику, о ее значении для национального самосознания и даже национальной безопасности сегодня в интервью корреспонденту PublicO Марии Мукомело рассуждает ведущий российский исследователь Ф.М. Достоевского, основатель Фонда Достоевского, заслуженный профессор МГУ имени М.В. Ломоносова Игорь Волгин.
— Нужен ли современному школьнику «Евгений Онегин»?
— Сейчас много пишут о решении исключить классику из школьной программы, и оно, безусловно, очень странное. Но насколько я понял, речь идет о том, что «Слово о полку Игореве», «Евгения Онегина», «Ревизора» Гоголя и Лермонтова исключили из ЕГЭ для 11 класса, потому что их проходят в 9 классе. Однако все равно я считаю это неправильным, потому что существуют базовые вещи, и дело не только в содержании «Евгения Онегина».
Все это, скажем образно, кирпич национальной идентичности. Недаром Достоевский в своей «пушкинской речи» говорит, что правильно Татьяна сделала, что не пошла за Онегиным, хотя её за это осуждал Белинский. Это же касается не литературных сюжетов, а сюжетов ментальных! Дело в том, что и Пушкин, и Лермонтов, и Гоголь — сюжеты не проходящие, не временные, относящиеся лишь к первой половине XIX века. Это базисные сюжеты, которые составляют основу нашего миропонимания и мировидения. Это базовое знание в смысле отношения с миром, это не просто изучение литературного текста, это больше чем литература.
Как правильно сказал Евгений Евтушенко: «Поэт в России — больше, чем поэт». И Пушкин в России больше, чем Пушкин. Это не просто история литературы, это история нашего духа, это история самосознания, это ключевые моменты нашей духовной истории.
— Как вы относитесь к опросу, согласно которому более половины россиян согласились бы с исключением классики из школьной программы?
— Во время опросов многие, конечно, выступают за это. Я же считаю, что исключение классики из школьной программы стало бы очень грубой ошибкой, которую, конечно, многие школьники будут приветствовать. Им от этого легче жить — не нужно готовиться, не нужно повторять материал. Но и так я не могу сказать, что школьники блестяще знают русскую литературу. Теперь они сдадут экзамен в 9 классе и забудут о классической литературе на всю жизнь.
В этом возрасте каждый год играет большую роль! Скажем, в 15 лет воспринимается Пушкин так, а через два года, когда человек уже становится юношей, по-другому. Возраст играет роль в восприятии классики.
Начальники подошли к этому как к чисто технической проблеме: формально облегчить жизнь школьника — зачем изучать то, что уже проходили? Я не думаю, что «Молодая гвардия» или «Как закалялась сталь», которые введены в программу — и это важные произведения, они нужны, — могут в смысле ментальном, смысле духовном, смысле мировоззренческом заменить Пушкина и Гоголя. Вряд ли. Как обойтись без «Ревизора» или «Мёртвых душ»? Это основа нашей истории в какой-то степени.
Это ошибка, как мне кажется, даже больше, чем методическая, это большая идеологическая ошибка — исключение этих произведений. Условно говоря, это сравнимо с тем, чтобы из последнего экзамена в Духовной академии был исключен Ветхий завет, потому что его уже изучали на предыдущем курсе, и теперь рассматривают только Новый Завет. Но для человека, который вступает в духовную жизнь, это было бы неправильно. Это условный пример, но важный - Новый Завет строится на Ветхом.
И русская литература XX века, конечно, базируется на определенных идеологемах XIX века. Есть книги более-менее проходные, они важны, можно их знать, а можно и не знать. Но есть базовые книги, которые составляют основу нации и национального самосознания, высокопарно говоря.
— Какой, на ваш взгляд, должна быть современная школьная программа по литературе?
