Кибернетика литературных репутаций. Александр Марков о двух книгах Сергея Чупринина
...Два тома Чупринина исследуют «оттепель» как обретение слов и литературных практик, прежде утраченных на три десятилетия. Обе книги посвящены попыткам писателей, редакторов, издателей возобновить сразу после кончины Сталина свободные обычаи нэпа, авангарда в широком смысле, и обе указывают на те ограничения, с которыми сразу сталкивались участники литературной жизни.
<...>
Книга Чупринина о неповиновении показывает, как журнал был индустриальным явлением, каждый выбирал себе индустрию по плечу: Твардовский не согласился редактировать «Октябрь» как чуждое себе явление, а 84-летний Катаев уже на излете брежневской эры хотел стать редактором «Нового мира» и получил отказ. В этом, конечно, «оттепельность» и проявляется: ты не просто работаешь для индустрии и совершаешь трудовые подвиги, но некоторые виды индустрии делают тебе честь. Ты не мобилизован комитетом, но сам выступаешь как политик и дипломат своего дела в духе французской культурной дипломатии.
Но не все смогли стать гибкими политиками. Скажем, Шкловский, отдыхая в Ялте, опубликовал осуждение Пастернака в местной газете. Понятно, что в литературных кругах сразу все всё узнали, так что стратегия печатать обличение не в «Правде», а в в газете курортного города не была дальновидной. Но Шкловский привык к своей роли критика: если писатель еще может уклониться от «гладкого голосованья» (цитата из стихотворения Бориса Пастернака), то с критика несколько раз все спросят.
Ведь если писатель имеет право медлить, то от критика требуют непосредственной реакции, и эта логика запроса деформировала и сам институт производства критики. Именно потому, что критик мог выступать и в журнале, и в альманахе, и в сборнике статей, от критика ждали реакций на все, включая театр и кинематограф. Критик был как бы публичным синхронизатором культуры: он не столько рассказывал читателям о новинках литературы (за ними охотились сами читатели, если они были хорошие), сколько сводил все явления современной культуры к принадлежащим современности или отстающим от нее.
Тогда в чем был козырь критики журнала «Новый мир», начиная со знаменитой статьи Померанцева, который противопоставил «искренность в литературе» шаблонам и лакировке прежнего официоза.
