Пророк… в чужом отечестве. Геннадий Красников о Владимире Микушевиче
Когда-то, в нашем разговоре с Новеллой Матвеевой, речь зашла о том, что все в ту пору как-то бурно обсуждали ожидание появления «нового Пушкина». Новелла Николаевна, со свойственной ей парадоксальной остротой, заметила: «Все ожидают нового Пушкина, а появись он сейчас, его не узнают и не пустят на порог редакций журналов...» Кстати, это был период, когда журналы и издательства, её самоё не жаловали своим вниманием.
В сущности, правота её слов актуальна в нашей литературе во все времена. Особенно, быть может, сегодня, когда только вездесущие ловкачи и шоумены умеют быть на виду. Получается всё по той же старой пословице: «Что имеем – не храним, потерявши – плачем», а по слову Пушкина, мы всё так же «ленивы и не любопытны»…
Меня всегда поражало, насколько невнимательны и равнодушны современные издатели, газеты и журналы к такому крупному явлению в нашей литературе и культуре, как Владимир Борисович Микушевич. Выдающийся русский поэт, прозаик, религиозный философ, переводчик, чьи переводы таких авторов, как Шекспир, Вийон, Петрарка, Дж. Свифт, Новалис, Эйхендорф, Гофман, Гёльдерлин, Рембо, Рильке, Юнгер, Нарекаци давно уже стали классикой, расширив отечественное культурное пространство до мировых пределов. Микушевич, блестяще владеющий несколькими европейскими языками, знаток Ницше, поистине человек ренессансного масштаба.
Участие Микушевича в международных научных конференциях самого высокого уровня по вопросам культуры, философии, по творчеству мировых классиков, – почитают за честь за рубежом. Там он беспрекословный авторитет, что называется, «пророк… в чужом отечестве». Но только не у нас. У нас Микушевич известен лишь в узких кругах интеллектуалов, давних поклонников и почитателей его оригинальных лекций, его переводов, его крупных полотен историософской прозы, а в последнее время и его просветительской авторской программы «Магистр игры» на канале «Культура». Программы, которую без преувеличения можно назвать роскошным пиром глубочайшего ума, интеллектуальной мистерией, каждый раз разворачивающейся на наших глазах как уникальная импровизация, равной которой нет нигде в мире.
И почти совсем не знают у нас Владимира Микушевича как поэта. Редкие публикации в периодике, несколько тоненьких малотиражных книг, изданных практически за свои деньги. И всё. При том что Микушевич пишет всю жизнь, пишет до сего дня и, на мой взгляд, он, при всём его многогранном таланте, в первую очередь – крупный русский поэт, увы, непрочитанный, непонятый. А непонятый – потому что непрочитанный, потому что сегодня не так много конгениальных его таланту читателей, которых в грядущем культурном бедламе будет ещё меньше.
Поэзия В. Микушевича – поэзия большой культуры, глубоких исторических, религиозных, философских смыслов. Она богата интонационно, даже музыкальна при всей классической безупречной строгости его стиха. Однако это не застывшая традиционная форма, но словно бы цветущая, обновляющаяся, молодая. Владимир Микушевич, старейший русский поэт, как мало кто даже из молодых сегодня работает и экспериментирует в области поиска формы. Он обогащает новыми интонациями и сюжетами свободный стих, его по природе своей народный слух к звуку слова, его безупречный лингвистический вкус и интуиция помогают вскрывать новые (или забытые!) этимологические смыслы в старых словах, обогащая современный словарь. Поэт ищет истоки поэзии в корнесловии, известном нам ещё по изысканиям адмирала Александра Шишкова...
Летом Владимир Борисович Микушевич отметил 85-летний юбилей, и это событие прошло практически незамеченным.
Ну что ж, зато в узком кругу людей, понимающих значение Владимира Борисовича Микушевича для отечественной культуры, все всегда знали, что он – гений. Гений, живущий среди нас.
