Современный поэт. Игорь Болычев о творческом пути Георгия Иванова
Недавно исполнилось 130 лет со дня рождения Георгия Иванова (1894–1958) — поэта, творчество которого вернулось в Россию с большим запозданием, но за истекшие годы ничуть не устарело. В честь этой даты предлагаем вашему вниманию статью Игоря Болычева, подготовленную к публикации Анной Грибоедовой.
Георгий Владимирович Иванов (1894−1958) — младший сын Серебряного века и, пожалуй, последняя высокая его нота, зазвучавшая в полную мощь уже за пределами России, в Париже. В начале жизни этого выходца из состоятельной дворянской семьи, богатой военными традициями, мало что предвещало ему трагическую биографию и уж во всяком случае бездомную смерть вдали от родины, в богадельне на юге Франции, в «богомерзком», по выражению самого поэта, Йере.
<...>
Главная тема поздних стихов Иванова — распад человеческой личности в столкновении с «мировым безобразием» ХХ века, неумолимо несущейся к гибели «со скоростью тьмы». И еще — реквием-пророчество о России, той самой, «что будет жить в веках». В условиях распада человеческой души, «Распада атома» (так называется «поэма в прозе», опубликованная Ивановым в Париже в 1938 году), в эпоху «невозможности поэзии», Иванов находит спасение в мелодии, в звуке, в музыке. Музыка остается последней надеждой и опорой человеческого существования, она одна способна «простить миру» «то, что жизнь никогда не простит».
Внешняя описательность ранних стихов сменяется описанием внутренних экзистенциальных переживаний. Поздний Иванов прибегает к ультрасовременной технике — кинематографический монтаж, коллаж, контрапункт, ирония и самоирония, цитаты и перифразы, — но в то же время стихи получаются простыми и прозрачными «до исчезновения». В этом — главная тайна Георгия Иванова. До сих пор, по сути дела, так и не удалось как следует осмыслить ни глубину его проблематики, ни арсенал его технических находок, ни уникальность его модернизма. Поэтому в известном смысле Георгий Иванов по-прежнему остается одним из самых современных поэтов.
<...>
Почти все современники отмечали умелость и образцовость в техническом отношении его стихотворений, а также некоторую «отъединенность» от реальной жизни, будто бы между Ивановым и миром — стеклянная преграда. Указывали также на вторичность и несамостоятельность Георгия Иванова. Он, писала София Парнок, «не создатель моды, не закройщик, а манекенщик — мастер показывать на себе платье различного покроя. <...> Георгий Иванов, любитель совершенной формы, начинает вздыхать по собственной своей, окончательной формальной застылости <...> безнадежно совершенных стихов». «В общем стихи Г. Иванова образцовы, — подытоживал Лев Лунц. — И весь ужас в том, что они образцовы».
