Алексей Варламов: «Писатель должен всем доверять»
Известному прозаику, ректору Литературного института имени А.М. Горького Алексею Варламову – 60! Беседуем с ним о тонкостях биографического жанра, источниках вдохновения для художественной прозы и особенностях легендарного писательского вуза.
– Вы возглавляете Литературный институт с 2016 года, а фактически – с 2014-го. Что изменилось в вузе за это время?
– Главное, что изменилось, – и это видно любому человеку, который проходит мимо нашей усадьбы на Тверском бульваре или заходит на её территорию, – в Литературном институте наконец-то завершилась реставрация, и пять лет спустя после её начала мы вернулись к нормальной жизни. Эти годы были для нас крайне непростыми, но мы сумели их пережить, прожить, сделав это важное дело: состояние учебных корпусов было таково, что, промедли мы ещё чуть-чуть, потеряли бы то единственное место в Москве, где Литинститут может и должен находиться. И я очень благодарен всем, кто нас поддерживал. Но и тем, кто прямо или исподтишка нападал, кто писал доносы и врал в телеграм-каналах о том, что институт будет закрыт, расформирован, присоединён, а усадьбу в самом центре Москвы продадут, – я благодарен тоже. Эти нападки сделали нас сильнее. Что же касается учебного процесса, то здесь главное изменение связано, пожалуй, с тем, что мы открыли группы художественного перевода с языков народов Российской Федерации: башкирскую, татарскую, удмуртскую, якутскую, бурятскую, и в наших планах расширить этот перечень, хотя сделать это не всегда просто.
– В одном из интервью вы отметили, что вам хотелось бы сделать вуз менее филологическим и более творческим. Есть ли подвижки в этом направлении?
– Наша программа стала более разнообразной. Мы стараемся дать студентам широкое современное образование. Например, нигде на филологических факультетах не изучают текущую литературу в течение трёх семестров, а мы это делаем. С другой стороны, когда я учился на филфаке МГУ, всю античную литературу нам прочитывали за один семестр, в то время как в Литинституте этому важнейшему предмету отведён целый год. Кроме того, у нас есть спецкурсы, связанные не только с историей литературы, но также с театром, музыкой, живописью, кино, и мы приглашаем для чтения лекций ведущих специалистов в этих областях. Много часов отдаём практической стилистике русского языка, а также авторскому праву. Но главное, конечно, – это творческие семинары, и за последние годы в Литературный институт пришли или вернулись замечательные прозаики, поэты, литературные критики: Л. Юзефович, А. Геласимов, С. Чупринин, С. Дмитренко, А. Снегирёв, К. Кедров, В. Куллэ, А. Волос, М. Попов, Е. Попов, В. Артёмов, С. Чередниченко, Ф. Нагимов, П. Бабушкина. Люди разные и по возрасту, и по мировоззрению, и по стилю, но, безусловно, очень талантливые. Их работа в институте, равно как и многолетняя работа других наших мастеров, – предмет моей гордости.
– Каким вы видите Литинститут ещё через 10 лет?
– В наше время очень сложно что-либо планировать и загадывать. Но уверен, что Литинститут останется на Тверском бульваре, и, надеюсь, в нём сохранится та же атмосфера творческой свободы и любви к своему делу, что была в этих стенах всегда.
<...>
– В прошлом году в РАМТе состоялась премьера спектакля по вашему роману «Душа моя Павел». Постановка получила несколько наград, и зрители тоже тепло её приняли. А сами вы довольны спектаклем? Были ли вы вовлечены в работу над ним?
– Моя работа закончилась тогда, когда мой роман был в театре прочитан, а дальше за дело взялись профессионалы. Это длилось довольно долго, плюс началась пандемия, но помню своё ощущение, когда я увидел прогон. Наверное, больше всего это было похоже на то, что мне случилось испытать много лет назад в детстве, когда я впервые оказался на новогодней ёлке во Дворце съездов. Дед Мороз, Снегурочка, злодеи, чародеи – все были настоящими, пугали, обвораживали, не отпускали, приходили во сне. Так и здесь. Музыка, костюмы, тьма в зрительном зале и свет на сцене, аплодисменты, смех – это чудо! И я, правда, очень рад, что зрители провожают актёров овациями и криками «Браво!».
– В чём, на ваш взгляд, секрет удачной инсценировки крупной прозы?
– Вопрос в большей степени к театру. Но в первую очередь, конечно, заслуга режиссёра. В моём случае – Алексея Владимировича Бородина, который создал этот удивительный, очень сердечный спектакль. «Павел» уже больше года живёт своей жизнью и всегда собирает полный зал, а я слежу за афишей и каждый раз, когда выпадает «мой день», думаю, что вот сегодня на сцену РАМТа выйдут персонажи, которых я когда-то придумал и отпустил на волю. Вообще я считаю, что писатель должен всем доверять – режиссёру, художнику, издателю, читателю, зрителю, критику. Они всегда правы. А он – всегда виноват.
