Четверокурсники Литинститута и фильм «Пророк»: шесть рецензий
24 марта 2025 студенты 4 курса вместе со своим преподавателем стилистики Мариной Мясумовной Шитьковой посмотрели фильм «Пророк. История Александра Пушкина». Коммуникативно-речевые особенности и жанры публицистического стиля в теории студентами уже были освоены, а теперь предстояла письменная работа, предполагающая создание рецензии на актуальное художественное явление. Четверокурсники выбирали объект для своих будущих рецензий мучительно и долго, пока не сошлись на фильме «Пророк».
Публикуем несколько рецензий (авторские орфография и пунктуация сохранены).
История успеха А.С.Пушкина — почти репера. Рецензия на фильм «Пророк. История Александра Пушкина» режиссера Феликса Умарова, при поддержке «Фонда кино», 2025
«Это невероятное, никчемное, тупое, безталантливое — существо, которое создало вот это! Название которому у меня не нашлось в голове, так как я пишу это в порыве горячих эмоций! Люди! Я вас прошу! Нет… УМОЛЯЮ! Если в вас есть немного культуры и чуть-чуть уважения к А. С. Пушкину — не ходите в кино на это! Даже под дулом пистолета!»
И такие отзывы понять можно. В самом деле, новый music-фильм «Пророк. История Александра Пушкина» молодого режиссера Феликса Умарова — вышел точно неоднозначным. Только появившись в феврале 2025 года, он начал свой путь бурными обсуждениями на тему современного кино, осмысляющего вечную классику, а на Кинопоиске и Афише.ру набрал крепкие 7 баллов из 10. Тогда чем недовольны люди?
Фильм охватывает период от начала творческого пути и благословения сходящего в гроб Державина до скорбного февральского утра 1837 года. Великого поэта играет герой сегодняшнего кино-времени — Юрий Борисов, человек одарённый и талантливый, хотя и не настолько, чтобы можно было бы восторгаться одним его появлением на экране. Но все же, учитывая, сколь много раз гений русской литературы изображался в кинематографе и на театральной сцене, понимаешь, как нелегко было Юрию Борисову создавать своего собственного Пушкина.
Фильм берет очень резвый разгон и даже не думает останавливаться. Вместе с Пушкиным мы закручиваем роман с обворожительной княгиней Воронцовой, ищем милости в компании с графиней Голицыной, веселимся до самого утра с добрыми друзьями Данзасом и Пущиным, но при этом не забываем об искусстве, которое и сделало Пушкина всеобщей знаменитостью на века.
Все идет, как должно, по биографии. Режиссер ведет нас от одной ключевой даты к другой, как от от одной главы к следующей. Однако зритель упирается в то, что, как таковой, «истории» Пушкина нет. Есть жизнь человека, который ошибается, совершает неоднозначные поступки, мечется. И видится удачным то, что режиссер решил показать Пушкина не как всем известный памятник, а как живого человека. «Да к черту эту литературу!», отвечает Пушкин Любимову на мысль о том, что он — живой классик.
Пушкин, как образ героя, воплощенный в фильме, получился ярко эпатажным, эксцентричным и играющим с судьбой. Его жизнь режиссер превратил в историю успеха. И это важно выделить дважды — режиссер сильно выдвинул на передний план rockstar life Пушкина, что отлично подчеркивается непрерывной динамикой действий, быстрой сменой разного плана кадров и времени, будто кто-то сидит с пультом и перематывает жизнь поэта на несколько недель, месяцев и лет, в хаотичном порядке.
Кино-индустрия полна такими «архетипическими» сюжетами нового времени, где биография обязательно выводит на историю успеха с точки зрения финансов и популярности. И как раз это задело добрую половину зрителей, ожидавших другую «историю» поэта.
Пушкин, оставаясь в своей эпохе, осовременен. Если бы Пушкин жил сейчас, то наверняка был бы рэпером, поэтому «Пророк» молодого режиссера Феликса Умарова снят на языке рэп-батлов «Версуса». Стоит отдельно заметить: Феликс Умаров славится тем, что снимает рекламу для крупных брендов и клипы для реперов. Имея в этом опыт, он создает совершенно новый жанр в кинематографе — music фильм, или фильм-клип. Простаки назовут это мьюзиклом или музыкальным байопиком, каких много уже. Но на деле, если внимательно следить за декорациями, балами, переходами и динамикой смены кадров и сцен — становится понятно, что перед нами нечто, созданное по принципу современного реперского клипа, снятого в стиле Romanov'а.
Конечно, мало кто ожидает, идя на фильм про Александра Сергеевича Пушкина, что поэт будет читать реп в течение пяти минут с перерывами на пять минут сюжета. Ход настолько новый и даже абсурдный (потому что, ну, это же Пушкин! Наше все!), настолько, что как раз и вызвал недовольство, ажиотаж и бурные обсуждения. Кто-то выходит из зала, кто-то взахлеб смеётся, кто-то прикрывается рукой, а кто-то даже не думает о том, насколько адекватно приписывать Пушкину реперские наклонности, — он просто качает головой под бит и наслаждается жизнью поэта, эффектами, дорогими декорациями.
И хорошо, что фильм получился таким, какой есть. Иначе у него не было бы шансов выделиться в ряду других биографических фильмов о Пушкине, снятых в России. Новаторство самого Пушкина ведь тоже в свое время не признавали, и тоже неоднозначно воспринимали. До поры до времени.
Андрей Силик
«Пророк» - спорная кинопремьера года. Пушкин нового поколения
О нашумевшем фильме в просвещенной среде, кажется, уже невозможно говорить без скептицизма. Однако оценивать его можно только как современное явление стремительно развивающегося сегодня русского кинематографа.
Драматического писателя должно судить по законам, им самим над собою признанным. Следственно, не осуждаю ни плана, ни завязки, ни приличий комедии Грибоедова.
- А.С. Пушкин в письме к А.А. Бестужеву в конце января 1825г.
Именно так хочется говорить о фильме Феликса Умарова по прошествии времени с появления киноленты и после наблюдения за развитием разговоров о ней (прямо пропорциональным времени). Смотреть на «большую проделанную работу», принимая во внимания правила создателями самими над собою признанными? Для кого был сделан этот фильм? На какую аудиторию рассчитывали создатели фильма, когда поставили перед камерой Юру Борисова читать рэп с аллюзиями на пушкинские стихи?
Это вопрос открытый. Потому что фильм явно не для тех, кто слушает и любит рэп, тем более хороший. И не для тех, кто любит Пушкина. Даже скорее наоборот – это фильм для тех, кто Пушкина категорически не любит, для поколения молодого, уже уставшего от школьной литературы. Причём, скорее всего, это уже поколение детей уставших от школьной литературы родителей. В этом, кстати, признаётся и сам Феликс Умаров, который не знал, как подступиться к каменному Пушкину. В общем, наверное, это фильм для всех, кто готов принять его и получить удовольствие.
Однако для кого играет Юра Борисов, это совершенно точно - для всех нас. Искренний, трогательный – и всегда настоящий, в отличие от большинства других персонажей. Феликс Умаров берёт большую актерскую команду известных имён, узнаваемых лиц, однако все они перекрываются провальным сценарием, песнями, танцами, тем, что представляется как современный экшн. Они бледнеют на фоне ярких костюмов и декораций. Мюзикл превращает их в картонные фигуры. Однако Юра Борисов держится до конца – и за его игру не стыдно, хотя это, разумеется, не Пушкин. Это Пушкин, созданный Умаровым, Пушкин нового поколения.
Феликс Умаров превратил биографию Пушкина в красочный мюзикл с красивыми яркими сценами и не менее яркими костюмами. Визуальный ряд в фильме вполне удался (может за исключением бахчисарайских сцен, который слишком уж приторно-картонные, а-ля голливудские картонные декорации). Красивая сцена бала у Голицыной с сумасшедшим дионисийским маскарадом. Прекрасная сцена сомнительного николаевского тенниса. Весенний бал при Дворцовых конюшнях Петергофа, напоминающий маскарады Бенуа. Это всё очень «сделано», но очень стильно сделано.
Понятно, что создатели фильма стараются для молодёжи: стихотворный талант Пушкина превращается в рэп-баттл, классическая музыка балов – в современную романтическую попсу, и сам Пушкин - из интеллектуала, интеллигента и мыслителя эпохи - превращается в норовистого ревнивца и импульсивного подростка, в общем, в поэта-хулигана, вызывающего уважение у окружающих только стихией своей личности. Установка на «новаторство», на новые интерпретации и нового Пушкина очевидно прослеживается в фильме Умарова.
Совершенно очевидно, что этот фильм снимался не для филологов, историков, киноманов и кинокритиков, да и просто интеллектуально-искушенных зрителей (как на визуальном, так и на текстовом уровне) создатели фильма тоже не имеют в виду, когда заставляют гимназиста Пушкина читать рэп, стоя на столе – что сразу вызывает очевидные ассоциации с «Обществом мёртвых поэтов» и неприятно режет глаз, обидно что нельзя было обойтись без аллюзий на западное кино. Получается, своё создавать всё-таки не умеем? Даже теперь, когда огромный поток отечественного кино хлынул в кинотеатры и не имеет большой конкуренции с западными кинолентами, казалось бы – ну уж тут можно было бы разойтись на славу.
Все эти ссоры между персонажами в рэповых рифмовках неизбежно напоминают бродвейского «Гамильтона» – такого же дерзкого, романтичного, приторно-костюмированного – но с контрастными вставками (вроде чернокожих исполнителей и осовремененных костюмов), как например в «Пророке» на Елизавету Воронцову художники по костюмам надевают цилиндр. И, действительно, Феликс Умаров рассказывает в интервью, что Гамильтон был основным источником вдохновения для продюсеров, которые «давно размышляли над хип-хоп мюзиклом про Пушкина».
Да и в целом о своих задачах создатели заявили сразу: показать Пушкина не как персонажа из занудной хрестоматии, а как человека живого, эмоционального и вдохновляющего. С этой задачей они справились на ура.
Может быть, для каждого поколения зрителей-читателей, Пушкин должен быть свой? И сейчас нужен именно такой - новый Пушкин, которого Феликс Умаров сделает волей-неволей сегодняшним трендом и помимо того, что поднимет рейтинг урокам литературы и продажи сборникам Пушкина, введёт - или лучше сказать вернёт (ведь, как мы знаем, всё новое – хорошо забытое старое) - моду на пушкинские стихи. Всё-таки, чтобы заинтересовать молодёжь, надо, чтобы она узнала себя в герое. И вот он их герой - Пушкин нового поколения.
Следственно, не осуждаю ни плана, ни завязки, ни приличий фильма Феликса Умарова «Пророк».
Анастасия Янцевич
Скетч-оргия обезьянничества кричит на Юру Борисова
Если мы признаём кино искусством коллективным, то мы вынуждены признавать и то, что оно всегда общается с конкретной общностью людей "из плоти и крови". Эти живые люди могут реагировать по-разному, потому что они находятся в общении с кинолентой. Они связывают следующие друг за другом кусочки информации так, как будто это происходит помимо их воли. Это и есть то, что называется погружением "в лор" / "в сюжет фильма" / "в текст". Но погружения не случается, когда ты знаешь, чего хотят от тебя. Когда фильм — высказывание такой мысли, которая может существовать и без этого фильма. Происходит трансляция, то есть, зритель подобному фильму не необходим…
Про образ Пушкина в "Пророке" невозможно сказать до конца ничего кроме того, что его нет. Зритель свободен вдумывать в изображаемое личные соотношения, но на этом его свобода заканчивается, потому что это кино — соотношения соотношений. Мифы & Факты. Поэзия & Рэп. Жизнь & Ожидания. Гений — человек, и никто кроме, а потому с первой и до последней сцены всё уникальное, что присуще только ему — содержится не в нём самом, а во взаимодействии с публикой и во взаимодействиях персонажей его жизни с представлениями о нём.
И последнее оказывается как нельзя кстати, потому что подлинная биография — это история поиска того, кто всегда рядом. И эта непроницаемость Пушкина в фильме "Пророк" находит себе два противовеса: Юра Борисов и кукольный дом. Насколько другие дискретны, механизированы — настолько исполняемый Юрой Борисовым несуществующий Пушкин органичен в своей безличной пустоте. Зритель получает то, что может назвать эмоциональным образом, но никак не образом чувственным. Эмоциональный образ — сумма признаков. Чувственный образ — система смыслов, смыслов, которые сообщаются со всеми их взаимосвязями одновременно.
…Однако это произведение уже было бы не суммой высказываний — не высказыванием, — а именно тем, чьей природы публика с образованностью и мозгами не понимает, — тем, что публике с самомнением и избытком сухого рабочего времени невозможно растолковать, — тем, что последних прямо потрясёт, — а именно — произведением искусства. Однако и такой расклад сомнителен.
Рубен Худавердян
Худавердян Рубен
Рубян Худаверден
Рудаверден Хубян
Рецензия на фильм «Пророк. История Александра Пушкина» (2025)
Фильм Феликса Умарова «Пророк. История Александра Пушкина», вышедший в прокат в 2025 году, с первых кадров заявляет о себе как о дерзком эксперименте. Режиссёр, известный сериалом «Домашнее поле», и продюсер Пётр Ануров, вдохновившийся бродвейским мюзиклом «Гамильтон», пытаются переосмыслить биографию «солнца русской поэзии» через призму современных жанров — рэп-баттлов, мюзикла и визуальной эстетики, отсылающей к «Вавилону» Дэмиена Шазелла. Юра Борисов, номинант на премию «Оскар», играет Пушкина — не каноничного классика, а бунтаря, «рок-звезду» XIX века. Однако за яркой обёрткой скрывается глубокий кризис идеи: вместо живого человека зритель видит набор мемов, а вместо диалога с эпохой — клиповый коллаж из исторических анекдотов.
Фильм начинается с многообещающей сцены: юный лицеист Пушкин (Кай Гетц) читает рэп перед Державиным, чей образ здесь скорее пародийный, чем трагический. Этот эпизод задаёт тон всей картине — нарочитое смешение эпох, жанров и стилей. Но если в «Гамильтоне» хип-хоп стал метафорой борьбы за свободу и рождение нации, то здесь рэп превращается в пустой приём. Создатели словно забывают, что Пушкин — не только автор «Вольности», но и мастер иронии, сарказма и саморефлексии. Его эпиграммы, «Гавриилиада» или письма, полные едких замечаний, могли бы стать основой для остроумного сценария. Вместо этого мы получаем пафосные монологи, где поэт то позирует на балу, то спорит с Бенкендорфом (Сергей Гилев), чей образ напоминает диснеевского злодея.
Главная проблема «Пророка» в том, что он выбирает разные векторы, ни в одном из которых не может реализоваться полноценно и глубоко. С одной стороны, фильм претендует на бунтарство: Пушкин показан как символ свободы, противостоящий системе. С другой — авторы избегают любых острых углов. Восстание декабристов упрощено до фонового эпизода, их идеалы сводятся к лозунгам вроде «За Константина!», а Николай I (Евгений Шварц) то грозно хмурит брови, то играет с поэтом в теннис. Даже дуэль с Дантесом (Флориан Дебиендра) подана как личная драма, а не политическое убийство. Пушкин, который в реальности балансировал между верностью престолу и симпатиями к декабристам, здесь превращается в плоского персонажа комикса — «крутого парня», чья бунтарская сущность исчерпывается рэп-строчками вроде «Мсье тюремщик? Мсье Надзиратель? // Мсье, как бы вас называть ещё поделикатней», произнесёнными ещё на школьной скамье.
Визуально фильм напоминает дорогой клип: балы с полуобнажёнными танцовщицами, цифровые пейзажи Михайловского, чёрно-золотая палитра костюмов. Сцены в лицее смотрятся как пародия на «Гарри Поттера», а Одесса, названная «Югом», выглядит так, будто её склеили из обоев для Zoom-фона. Худшим провалом становятся «творческие» эпизоды: Пушкин, летающий на плоту среди нейросетевых образов Медного всадника и Сальери, напоминает рекламу смартфона, а не метафорическую визуализацию творческого процесса. Музыкальные номера, которых всего восемь на 140 минут хронометража, не спасают ситуацию. Треки, написанные современными артистами (АИГЕЛ, The Hatters), могли бы стать хитами, но их заглушают банальные тексты. Рифмы «пасть/упасть» и восклицания вроде «Я — пророк!» звучат как плод вдохновения начинающего рэп-исполнителя, а не гения литературы.
Юра Борисов, безусловно, старается вытянуть фильм. Его Пушкин — энергичный, харизматичный, с искрой безумия в глазах. Но сценарий не даёт актёру материала для глубины: вместо сложного человека с противоречиями мы видит персонажа, чья эволюция сводится к смене париков — от лицеиста до измученного мужа Натальи Гончаровой (Алёна Долголенко). Второстепенные герои и вовсе лишены объёма. Жуковский (Илья Любимов) появляется лишь для шуток про «поэтическую кухню», Воронцова (Анна Чиповская) мечется между роковой femme fatale и скучающей аристократкой, а Гончарова и вовсе напоминает куклу из магазина «Детский мир». Даже Бенкендорф, которого Гилев играет с явным удовольствием, остаётся картонным злодеем без мотивации.
Фильм Умарова мог бы стать важным высказыванием о том, как наследие Пушкина взаимодействует с современностью. Вместо этого он превращается в продукт, где поэт — всего лишь бренд, а его тексты заменены кричащими слоганами. Сами создатели, кажется, не решили, для кого снимают кино. Подросткам, которых пытаются заманить рэпом и спецэффектами, будет скучно от длинных диалогов про цензуру. Взрослые зрители, ожидающие анализа эпохи, разочаруются клиповой подачей. Даже финальная сцена после титров с намёком на Лермонтова выглядит не смелой отсылкой, а пародией на Marvel, где каждый герой обязан получить сиквел.
«Пророк» — это зеркало современной культурной ситуации, где форма часто важнее содержания, а глубина приносится в жертву виральности. Он пытается говорить о свободе, но сам боится выйти за рамки одобренных шаблонов. Нам словно говорят, что Пушкин сегодня стал бы мемом или героем камеди-шоу. Но его истинная сила — в словах, которые авторы фильма заменили дешёвыми и откровенно слабыми куплетами. В итоге «Пророк» напоминает школьный проект, где ученик, не дочитав биографию, сделал презентацию в Canva — ярко, технологично, но пусто.
Фильм заслуживает внимания как любопытный эксперимент, но не как серьёзное высказывание. Если вы готовы воспринимать его как фанфик по мотивам пушкинской биографии — возможно, найдёте в нём моменты для обсуждения. Если же ждёте вдумчивого анализа эпохи, или хотя бы уважения к текстам поэта — лучше перечитайте «Евгения Онегина». «Пророк» остаётся памятником не Пушкину, а нашему времени, где даже гении становятся контентом.
Илья Склярский
Фильм «Про рок и про Пушкина»: как кинематограф популяризирует классику
В феврале состоялась премьера музыкального фильма «Пророк. История Александра Пушкина». Режиссер Феликс Умаров и сценаристы Василий Зоркий и Андрей Курганов решили еще раз рассказать нам биографию великого поэта, упаковав ее в форму, наиболее привлекательную для широкого круга людей, – кино. Почему получившийся фильм не выходит за рамки популяризации, а так же какова его ценность – об этом и будем рассуждать.
Про что и для кого:
«Пророк. История Александра Пушкина» – фильм биографический, а потому имеет свою специфику: случайно раскрыть сюжет невозможно, подразумевается, что зритель и без того знает, что главный герой отучится в лицее, станет известным поэтом, женится на Наталье Гончаровой и умрет после дуэли. Прелесть остается в деталях, например: появление зайца, спасающего Пушкина от казни, или просьба поэта подать ему морошки перед смертью. Однако для просвещенного зрителя и эти подробности не станут открытием. В таком случае вся суть фильма сводится к кинематографическим приемам и к приятному эффекту узнавания: «Ох, где-то я об этом уже слышал, как здорово у них получилось это показать».
Стоит отметить, что глубоких подробностей ни о жизни Пушкина, ни о девятнадцатом веке в «Пророке» не представлено, поэтому слишком просвещенные зрители могут остаться недовольными, якобы образ поэта и эпохи представлены скучно, поверхностно. Если у вас осталось такое впечатление, знайте: вы неправильно посмотрели данную кинокартину, чересчур серьезно. Фильм нацелен на тех, кто в той или иной степени далек от истории литературы. Заинтересовать незаинтересованных, напомнить, освежить материал – вот в чем заключается идея. Интересно, что для привлечения внимания к фильму в день памяти русского поэта актер Юрий Борисов в образе главного героя раздавал девушкам розы в московском метро на станции «Пушкинская». До этого на станции «Воробьевы горы» была организована выставка костюмов из «Пророка». Важно было показать Пушкина таким, каким его помнят со школы – солнцем русской поэзии, но при этом показать его настоящего, изобразить не небожителем, а обычным человеком, имеющим пороки и слабости наряду с великим даром.
Эта тема затрагивается и в самом фильме. Известно, что император Николай I после смерти Пушкина запретил издавать незаконченную историю Петра Великого, потому что правитель изображен в ней не до конца положительным. В одной из сцен присутствует соответствующий диалог. Пушкин отвечает действующему императору, что он, Александр Сергеевич, будучи уже опытным писателем, вероятно, лучше знает, каким Петр I должен предстать в глазах народа – сложным, живым, не всегда правильным, но оттого не менее великим.
Таким сам поэт и вырисовывается в «Пророке». Именно такого народ его и любит.
Как и зачем:
Фильм встречает нас сном юного Пушкина: вокруг его дома собираются люди, они ему аплодируют, они зовут его – это та самая настоящая слава, которую «пророк» как бы предчувствует. Но пока что он еще совсем молод и вместе со своим другом Пущиным ворует шпаги для дуэли. Состязаться Пушкин, разумеется, будет с Корфом. Эпизод детской дуэли очень показателен, обратим внимание, как он выглядит в глазах зрителя: совсем юный мальчик, которому уготовано великое будущее, то есть избранный, получает образование в каком-то особенном учебном заведении. Он ссорится с другим мальчиком – язвительным блондином с зализанной прической. Между ними бегает третий ученик, друг «избранного», рыжеватый лицеист Пущин. Думается, что зализанный блондин вот-вот спросит: «Учишься балету, Поттер?» Только вместо Поттера у нас Пушкин, а вместо Драко Малфоя – Корф. И даже присутствует свой Рон Уизли. С современным зрителем сразу говорят на его языке, серия фильмов про Гарри Поттера плотно сидит в головах не только детей, но и взрослых, это некий штамп массовой культуры и не стоит пренебрегать его значимостью. Отличный прием, чтобы заинтересовать в особенности юную аудиторию. Пушкин становится «мальчиком, который выжил» и в эпизоде детской дуэли даже получает свой шрам.
Еще одна попытка поговорить с современным зрителем на его языке – модернизировать слог Пушкина. Музыкальный фильм «Пророк» все-таки оказался не про рок, а про рэп, и, как мне кажется, это ошибка, потому что рэп – жанр намного более капризный и с эстетикой Пушкина не только не дружит, но активно ей сопротивляется. Смешение двух разных стилей смотрится смешно в самом плохом значении этого слова. Не нужно быть специалистом в области рэпа, чтобы ощутить всю наивность и глупость представленных в фильме песен. Современность охотно принимает мюзиклы, но драму с рэпом Пушкина не приемлет. Создается впечатление, что фильм пытается искусственно молодиться, это вызывает испанский стыд. Возможно, такой неосторожный жанровый слом хорошо бы смотрелся в комедии, где всё призвано рассмешить зрителя. В драме же это смотрится нелепо, к сожалению, фильм «Пророк» позиционирует себя именно как драму и рэп подает со всей драматичной серьезностью. Ни одна песня в силу своей посредственности не запоминается. В них плохо всё, начиная от текста и заканчивая исполнением. Разве что видеоряд приятно соответствует ритму композиций. Пожалуй, больше ничего положительного о музыкальных номерах сказать нельзя.
Особенно плохо то, что первая «рэп-минутка» случается в лицее: происходит противостояние Пушкина и преподавателя. Ритм подхватывают ученики и тоже начинают пафосно зачитывать слова. Этот эпизод невольно напоминает похожий момент из другого музыкального фильма – «Стиляги». Там ученики поют «Скованные одной цепью» Вячеслава Бутусова. И если в «Стилягах» всё смотрится драматично и гармонично, то здесь, на фоне их удачного опыта, лицеисты, читающие рэп с Пушкиным, становятся одним большим фарсом.
В остальном «Пророк» радует: грамотно закольцованная композиция, красивые костюмы, вдохновлённые модой ХIХ века, но перекликающиеся с современностью, популярные среди молодежи актеры, лаконичный юмор без непристойностей и очень удачная, на мой вкус, сцена смерти Пушкина, драматичная и не наигранная. Все те школьные, ничем не зафиксированные знания оживают и обретают вполне конкретную форму, с которой можно не соглашаться, но которая точно закрепится в воображении, а значит, лучше и охотнее усвоится.
Стоит ли рекомендовать к просмотру:
Мне повезло побывать на показе «Пророка» в компании «нелитературного» человека. Когда в конце фильма шепотом читали одноименное стихотворение Пушкина и драматично несли гроб, моя подруга, вытирая слезы, склонилась и спросила:
– А почему пророк-то?
Я ей объяснила и поняла: в фильме не было ничего лишнего, только наиболее важные символы и факты из биографии Пушкина, которые среднестатистический зритель давно забыл и благодаря «Пророку» вспомнил или даже только-только узнал. С неудачным рэпом мы смирились, в целом получили хорошее впечатление от просмотра, местами было очень увлекательно, однако я долго думала над качеством финала: нужно ли было показывать Лермонтова или не нужно... Предполагаю, такая концовка пришлась не по вкусу многим, не только мне.
После всего подруга сказала:
– А хороший человек был этот Пушкин. Жалко его. Там в конце Лермонтова показали. Я его в школе очень любила, вот бы про него тоже сняли. Если снимут, мы пойдем смотреть?
И тогда мне все стало понятно, и я ответила:
– Обязательно.
Смотрите, читайте, узнавайте, советуйте тем, кто не особо интересовался литературой. Если человек интересовался, поверьте, он, скорее всего, и сам посмотрит.
Ангелина Трусова
Провал «Пророка»: рэп-опера, маскирующаяся под наследие Пушкина
(Нечто вроде критической журнальной рецензии )
Картина Феликса Умарова «Пророк: история Александра Пушкина» (2025) рекламировалась как фильм с гордым статусом «культурного события», однако этот фасад рушится под тяжестью собственных претензий. Фильм, позиционируемый как «смелое, модное, молодежное» переосмысление биографии и личности русского литературного титана, сводит Пушкина к вызывающей отвращение карикатуре — читающему рэп, скачущему по вечеринкам (именно вечеринкам! Не «балам», ни в коем случае не «светским вечерам»…) «бунтарю без причины». Юра Борисов, только что номинированный на «Оскар» (о чем, конечно же, тоже гордо сообщалось в каждом первом рекламном промо-материале), скован сценарием, в котором дерганый монтаж и рэп-номера ставятся выше души человека, гениальная тень которого по-прежнему дышит в каждом осмысленном предложении, написанном на русском языке. То, что могло бы стать переосмыслением истории в стиле «Мулен Руж!» и «Великого Гэтсби», превращается в обескураживающе-безвкусное зрелище, больше похожее на костюмированную вечеринку богатых актеров под «современные» биты.
1. Стиль превыше содержания: когда «модернизация» становится пародией
Творение Умарова щедро — и неуклюже — черпает вдохновение из пьес База Лурмана («Ромео + Джульета», в котором шекспировские герои переносились в итальянскую «современность» — при этом говоря, что называется «на языке оригинала»; уже упомянутый «Мулен Руж!»; «Великий Гэтсби», и пр.). Начальная сцена задает тон: Пушкин, одетый в наряд девятнадцатого века, читает одно из своих стихотворений, перетекающее в плохо написанный рэп (не являющийся ни переделкой наследия Пушкина, ни чего-то созданного «в стиле времени» — в духе классической гармонии и точности, ни «поэтическим пересозданием» Пушкина, что само по себе могло иметь определенный интерес…), пока камера дергается между крупными планами топающих сапог и падающих в обморок фанатов. Намерение — сделать Пушкина «соотносимым» с поколением «зет» — дает пропорционально обратный эффект. Историческая изысканность приносится в жертву неоновым бальным залам и анахроничным диалогам. «Современный кинематографический язык» фильма ощущается не столько как инновация, сколько как отчаянная мольба об актуальности, где поэтический гений уводится на третий план, если вообще подразумевается. Как заметил критик Денис Корсаков, это не мюзикл, а «рэп-оперетта» для зрителей, которые в школе «относились к Пушкину с раздражением».
2. «Ну что, брат Пушкин?»
Фатальный недостаток фильма — его нежелание взаимодействовать с «литературным» образом Пушкина. Вместо этого мы получаем распутного тусовщика, который строчит стихи между дуэлями и тостами с шампанским. Муки творческого процесса, напоминанием о котором служат многочисленные исписанные вдоль и поперек черновики в «пушкинских» музеях и архивах (подумать только – писатель, отстаивающий право Моцарта на самозабвенное и игривое творчество «в моменте» сам был «сальеристом»!)? Их нет. Экзистенциальные муки Пушкина, его политическое инакомыслие, его язык и личность — все это «упраздняется» в пользу выходок, достойных таблоидов. Как сетует Юлия Шагельман («Коммерсант»), создатели фильма «стерли самого поэта», оставив только хрестоматийные штампы, сдобренные блестками.
3. Прости Господи, мюзикл: рэп-баттлы и рифмы
Музыкальные номера, разрекламированные в предрелизных маркетинговых роликах и буклетах, представляют собой мешанину из какофонии и растраченного потенциала. Борисов, хотя и, безусловно, старается, изо всех сил, пытается «втюхать» зрителю (или, если рассматривать саундтрек в отрыве от картины, слушателю) тексты вроде с рифмами вроде «сердца - пера» (хоть бы «розы» - «морозы»!). Саундтрек (мешанина из Ёлки и The Hatters), лишен сплоченности, смешивая мотивы XIX-го века с трэп-битами, которые скорее раздражают, чем привносят новшества. Дуэль с Дантесом, момент, умоляющий о трагическом величии, превращается в фарсовую рэп-схватку, дополненную «автотюнными» предсмертными хрипами. Даже знаменитый роман Пушкина с Натальей Гончаровой (Алёна Долголенко) сведен к монтажу шепота «милых пустяков» и кружений на рейв-подобном балу.
4. «Тебе не много бог послал, твой голосок, телодвиженья, немые взоров обращенья не стоят, признаюсь, похвал…»
Борисов («Союз спасения», «Петровы в гриппе», «Анора» - чуть было не превративший его в «оскаровского» лаурета), главный «козырь» фильма, безжалостно «краплен» диалогами, которые колеблются от высокопарной прозы «в духе времени» к резким «современным» словечкам – уже «не в духе», или даже «вне духа». Его молчаливая интенсивность в финале «Аноры» доказывает, что он может передавать эмоции без слов — навык, который этот фильм игнорирует. Второстепенный состав (Николай I Евгения Шварца, Дантес Десбьендра), сведен к картонным фигурам, их роли ограничены выражениями лиц или отдельными репликами. Даже Наталье Гоначаровой, музе Пушкина, отказано в свободе действий, и она существует только для того, чтобы хлопать ресницами и ахать от его стихов.
5. Исторический ревизионизм как фарс
Самый непонятный выбор Умарова? Белый заяц — символ суеверий Пушкина, о котором сообщают и биографические справочники — который позже скачет по трупам декабристов в эпизоде, сочетающем напыщенность в стиле Михалкова с абсурдом бертоновской «Алисы в Стране чудес» (которую, кстати, тоже в свое время ругали за попытки «отредактировать оригинал»). Этот момент, задуманный глубоким, олицетворяет тональный хаос фильма. Как пошутил один зритель, единственным спасением был бы поворот в стиле Тарантино, где Пушкин выживает на дуэли, чтобы написать «Войну и мир» (на семинаре я предложил, чтобы он «перековался» в Александра Дюма). Вместо этого мы получаем поспешную сцену смерти, которую затмевает реклама предстоящего мюзикла про Михаила Лермонтова – чтобы останкам Пушкина было не так одиноко вращаться в своем гробу.
6. Для кого это кино?
Единственное достижение Пророка?
500%-й всплеск продаж книг Пушкина (согласно «Читай-Городу»).
Однако сам фильм отталкивает как «пуристов» вроде меня, так и «новичков», листающих «тик-ток», и делающих «эдиты» из всего, что попадается под руку. Они ничего не узнают о гении поэта; клубной бормотухе из «Отвязных каникул» с уроками истории, посвященным эпохе «тому, кого карает явно». Даже визуальный талант Умарова — роскошные костюмы, реконструированный Санкт-Петербург — не может компенсировать непоследовательность и скудость сценария.
Вердикт: Пророческий провал
«Пророк» — это не столько биографический фильм, сколько поучительная история. В своем стремлении «сдуть пыль» с Пушкина он сводит его к мему — карикатуре на творчество, великосветские «тусовки» и образ «нашего всего», а также бледную тень успешных голливудских мюзиклов, лишенную глубины. Талант Борисова тонет в автотюне, сценарий путает хэштеги со смелыми находками. Наследие Пушкина заслуживает лучшего. Как написал один разочарованный зритель: «Скетч-оргия обезьянничества кричит на Юру Борисова"».
И все-таки…
«Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
Ты им доволен ли, взыскательный художник?
Доволен? Так пускай толпа его бранит
И плюнет на алтарь, где твой огонь горит,
И в детской резвости колеблет твой треножник…»
Константин Соха
