Студенты Литинститута на выставке Кустодиева в Третьяковке
Помню «Купчиху» Кустодиева, восседающую на сундуке. К ней невозможно было подойти. Публика стояла кругом, амфитеатром, и не уходила. Все жаждали именно «Эту Россию» и чувствовали, что эта Россия или вот-вот исчезнет, или уже исчезла… Тут был успех не только живописи, а чего-то внутреннего, о чем может вести беседу художник со зрителем. В этой мечте о России без бурь, без драм, без «Грозы», без Кабанихи, без Катерины Измайловой – секрет успеха Кустодиева.
Владимир Милашевский
Клуб любителей искусств Литературного института с преподавателем Ярославой Юрьевной Муратовой посетил выставку Кустодиева в Инженерном корпусе Третьяковки, завершив этот учебный год яркой галереей праздника русской жизни.
Первое, что бросается в глаза на выставке, – это как идиллия художественного мира Кустодиева контрастирует с годами написания картин. Его мир счастливой русской жизни возникает параллельно всем событиям начала XX века. Да и сам художник переживает в этот период немало испытаний: боли в спине, операции, инвалидность – но чем больше болезнь прогрессирует и состояние его ухудшается, тем ярче мир на его полотнах, что тоже можно заметить на выставке.
Кустодиев иконизирует «русские типы», места, ситуации, сюжеты, запечатлевает образ купеческой Москвы, тихие сцены из жизни провинции. Его мир – это набор конкретных персонажей, существующих в известных локациях: на базаре, в трактире, в бане, в поле, за чаем. А мир кажется циклом времен года и православных праздников. Это спокойная повторяющаяся из года в год жизнь красивых здоровых людей. Такое изобилие жизни и вечный праздник – это не столько воспоминание Кустодиева о детстве и прошлом веке, сколько мечта о жизни, которой никогда не было. Простая мечта русского крестьянина и купца о благосостоянии, сытости, веселье, в которой нет места страданиям, боли, нравственным и философским поискам, тяжести интеллектуальной жизни – всего того, что присутствует в искусстве дворянского сословия.
Купечество у Кустодиева выступает как хранитель традиций. Эта идея не раз возникает на протяжении XIX века в рамках поиска русской идентичности и размышлений о национальной литературе. Так у Белинского идея о будущем «русском просвещении», связывается с ростом купеческого сословия, которое сохранило «русский дух» гораздо больше, чем дворянское сословие, воспитанное в европейской культуре.
Интересна галерея «русских типов» Кустодиева, этот цикл акварельных портретов Евгений Замятин превращает в цельный художественный мир. Акварели художника в 1923 году выходят книжкой «Русь. Русские типы Б.М. Кустодиева» с предисловием Замятина. На основе русских типов Кустодиева писатель рассказывает о городе Кустодиевске, где «из розового золота кресты над синими куполами, розовые камни, оконные стекла, заборы, вода». Такое сотворчество, в добавок, выражает идею Замятина о синтезе искусств.
«Страна Кустодия» - так Замятин обозначает художественный мир художника, что напоминает народные представления о далеких легендарных землях - граде Китеже, стране Муравии, Беловодье. Фактически мир, который создаёт Кустодиев, - это утопия русской жизни, которая рифмуется с настроениями времени: это и уходящие миры в творчестве новокрестьянских писателей, и образ Чевенгура в романе Платонова и, в конце концов, идея о строительстве коммунизма как нового мира.
«Купец этот уже ушёл, его нет, он как бы канонизирован, он уже вылитый образ, и нужна какая-то икона, канон этого быта и этого купца в частности», - так обозначал своего персонажа Кустодиев.
Иконичность «русских типов», канонизация этих персонажей одновременно напоминает и лубок, и иконописную традицию с атрибутикой святого. Не зря впоследствии Кустодиев работает над костюмами и декорациями к постановке «Блохи» по рассказу «Левша» Лескова, где сказка превращается в социальную сатиру, политический лубок. Интересно что в этом снова совместном проекте с Замятиным Кустодиев звучит очень своевременно в контексте советской идеологии 1920-х годов и при этом его интерес к «русскости», русским типам и русскому духу сохраняется в фольклорных лубковых образцах персонажей. В этом смысле Кустодиев остаётся верен себе.
Образы и сюжеты Кустодиева - ностальгические, весёлые, праздничные -гармонизируют мир не только в рамках картин художника или в рамках истории России. Как выяснилось по впечатлениям самих студентов и любителей искусства, миры Кустодиева до сих пор способны оказывать гармонизирующий эффект и на душевное состояние смотрящего.
Анастасия Янцевич,
июнь 2025
