Fiction
ЛЮТЕР
Девяносто пять тезисов доктора Лютера — смута
заразительна.
Высокомерно вступает в права
незаконный наследник и бастард. И пялится люто,
шевеля волосами, отрубленная голова.
Вся Европа в бреду. Рвутся швы. Реки бьются в падучей.
В Ватикане изжога, и тянет, ему вопреки,
Ветхий Деньми Свои узловатые пальцы из тучи,
но Адам отвечает капризным изгибом руки.
Отрок
Что за дела в двенадцать ночи
у отрока? А как же! За
ночным затишьем, что есть мочи,
готовит молнии гроза.
Она оттачивает стрелы —
безмолвно тысячи теней
по чёрной глади оробелой
смолу и серу тащат ей.
Куют незримо молоточки
железо в кузницах, и тьма
губами просит об отсрочке,
укутав бархатом дома.
Её никто ещё не чует,
все дремлют, видят сны, храпят:
там дрыхнет кот, тут пёс ночует,
спят мать с отцом, деревья спят…
ВОЗДАЯНЬЕ
Когда услышишь о цунами ты,
землетрясениях и войнах:
все бухты дохлой рыбой заняты,
низины в тучах беспокойных,—
когда услышишь ты об ужасах,
о саранче тысячеустой,
и тьма, звезду рожая, тужится,
дрожит и корчится, но — пусто,—
так вот, когда увидишь пламени
столпы и смерч как бы из зева —
пойми, прочти это как знáменье,
скажи: «То День Господня гнева».
Двадцать рассказов
вместо предисловия
Ну теперь все понятно, все встало на свои места. Вчера приехал к нам игумен Иустин и как бы между прочим напомнил:
— А ты не забыла, что это я благословил тебя когда-то писать прозу? Да, так и сказал: “Надо тебе прозу писать”.
Герой
Кажется, этот корабль сам не туда плывёт.
Капитан обманут. Он четвертые сутки пьёт.
И помощник болен морской болезнью, и всех мутит.
И огромная рыба над мачтой во тьме летит.
Вся команда на нервах, сорвана с якорей:
где-то спутали звездную карту с картой семи морей,
и теперь, если верить лоцману, дымящему не спеша,
то ли они у чёрной дыры, то ли — у Золотого Ковша.
Вообще-то я знаю двух Касьянов: естественно, оба родились в високосный год 29 февраля. Оба они — немцы, чьи предки чуть ли не с XVII века укоренились в России, только одни вышли из Голландии, а другие из Пруссии. Оба потомка — ни тот, ни другой — немецкого языка не знают. Одного зовут Андрей Витте, и он дальний родственник того самого, графа Сергея Юльевича, царского премьер-министра, хотя и не по прямой линии — у того своих детей не было, и Андрюша — правнук кого-то из его братьев: то ли Александра, то ли Бориса. Другого зовут Александр Берендт, и он тоже дворянского происхождения.
Собаку подарил мне дружественный архиерей, которого я знала еще с тех пор, когда он был молоденьким иеродиаконом. Тогда он был лаврским монахом и заканчивал Духовную академию, но его послали на послушание в патриархию, где он “сидел на письмах” патриарха Пимена и поэтому жил в Москве, прямо там, в Чистом переулке.
Покровителем Корфу считается святитель Спиридон Тримифунтский, хотя он никогда не жил на этом острове, а жил на Кипре, где нес христианское служение, совершал великие подвиги молитвы и милосердия и чудеса. Но на Корфу были перенесены еще в 1456 году из захваченного мусульманами Константинополя его мощи, и с тех пор он телесно и пребывает здесь, защищая и помогая всем, кто обращается к нему с верой и молитвой.
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 38
- 39
- 40
- 41
- 42
- 43
- 44
- 45
- 46
- следующая ›
- последняя »