Переводчик и издатель

А. В. Ямпольская: Издатель (или его представитель) – одна из важнейших фигур, с которыми непосредственно сталкивается переводчик. Найти «своего» издателя – того, кто тебя понимает, с кем у тебя близкие вкусы и взгляд на литературу, – редкая удача. Первое, что решает издатель, берущий на себя финансовые и прочие риски, – какие книги переводить и публиковать. В последние годы издатели нередко ориентируются на новинки, представленные на крупных ярмарках, или на книги, которые активно продвигают литературные агенты. Хорошо, если в подобных случаях издатели советуются с переводчиками, ведь далеко не всякая книга, ставшая бестселлером в одной стране, может рассчитывать на успех у другой читательской аудитории. Например, несколько лет назад у нас довольно много переводили итальянские детективы, однако русскому читателю по сравнению с американскими или скандинавскими детективами они казались пресными. С другой стороны, они проигрывали детективам отечественных авторов, написанным на понятном и близком для нашей публики материале.

Может ли переводчик сам предложить книгу для издания в России? Безусловно. В моей практике были такие случаи: например, издательство «Река времен» выпустило книгу Альдо Палаццески, а Издательство Ивана Лимбаха – сборник эссе Роберто Калассо «Литература и боги». Я очень дорожу этими работами, поскольку в обоих случаях это по-настоящему выдающиеся авторы. Очень помогла финансовая помощь итальянской стороны, ведь даже при неплохих продажах это не обещало стать для издателей финансово выгодным предприятием.

Порой найти издателя для любимой книги бывает непросто. Если автор тебе действительно дорог, не стоит отчаиваться. Например, я давным-давно перевела сказки и стихи Роберто Пьюмини – лучшего детского писателя в Италии, итальянского Маршака. Мы всегда переводим его тексты на семинарах со студентами, и сказки Пьюмини вызывают неподдельный восторг. Однако издательства не хотели за него браться, поскольку я собрала тексты из разных итальянских книжек – взять готовый макет, готовые иллюстрации и поменять текст на русский, как часто поступают, оказалось невозможно. Прошло много лет, и наконец-то мне удалось найти издателя, который не только захотел выпустить эту книгу, но и привлек к работе замечательного иллюстратора.

Всегда ли стоит соглашаться с тем, что предлагаю издатели? Если есть возможность выбирать (то есть перевод – не единственный заработок), стоит проявлять разборчивость. Не надо размениваться на плохие книги, как говорят пианисты, есть опасность «переиграть руки». С другой стороны, переводчик обычно чувствует, какой автор – «его», а какой – нет. Если книжка не близка тебе по мироощущению или стилю, перевод вряд ли получится.

Разумеется, с издателем нужно заранее обсудить условия работы – сроки, оплату, кто будет редактировать книгу, дадут ли переводчику вычитать верстку, предусмотрены ли авторские экземпляры и т.д. Обычно издатели, уважающие труд переводчика и понимающие его специфику, не заставляют работать на износ. Однако встречаются и такие, кто полагает, будто профессионал может соревноваться по скорости с гугл-переводчиком, работая за символический гонорар. Что касается тарифов, в нашей стране нет общенациональных норм, как, например, в Италии – там профессиональные переводчики являются членами профсоюза, который защищает их права, в том числе устанавливая тарифы на разные виды переводческих работ.

Еще одна сторона деятельности переводчика, ставшая особенно заметной в последнее время, – продвижение книги. Есть издательства, которые профессионально, грамотно организуют рекламную компанию – презентации, обсуждения, рецензии и т.д. Однако другие не вкладываются в рекламу. В подобных случаях эту работу (если книга тебе дорога, если хочется, чтобы о ней узнали) также приходится брать на себя переводчику. Например, многие используют в этих целях социальные сети. Те же, у кого хватает на это желания и сил, по сути, выполняют работу рекламной службы – организуют презентации, отправляют книги рецензентам и т.п. Сегодня это тоже важный профессиональный навык – уметь представить книгу так, чтобы издателю захотелось ее опубликовать, а затем представить ее критикам и читателям так, чтобы ее захотели купить.

В.С. Модестов: В большинстве современных издательств, которые ныне частные, от редакторов требуют исполнять не свойственные им функции корректора, художественного редактора, составителя, комментатора, производственника, оформителя договоров,  а порой призывают фактически подменять собою переводчика, то есть заново переписывать негодный перевод. Мотивируется это забо­той о читателе, но в основе тут иное: в переводчике не видят писателя, который должен сам отвечать за свою работу. Не последнее место занимает и скаредность работодателя, его стремление за одну плату стричь шерсть сразу с нескольких овец. Поручая работу дешевому, но малоквалифицированному переводчику, издатель требует от редактора «дотягивать» слабый перевод. Это неправильно по сути: редактор не должен обогащать словарь переводчика, править его безграмотный синтаксис, оживлять его интонацию, переводить за него шутки и каламбуры, если сам переводчик на это не способен.

Критик Вл.Орлов в статье «За творческое раз­витие литературной  науки» («Литературная газета» № 16 от 05.02.57) писал: «Бесспорно, что толковый, хорошо подготовленный к своему делу и тактичный редактор приносит автору большую помощь. Но столь же бесспорно, что он не может и не должен нести с автором равную долю ответственности за то, что выходит в свет под именем автора. Редактор – помощник, советчик, но не соавтор».

Теперь об издательских  редакторах. Сегодня переводной литературой занимаются люди, которые не знают иностранные языки или знают их плохо. Многие из них не являются специалистами по литературе какой-нибудь одной страны или эпохи, не говоря уж о том, чтобы специализироваться по тому или иному автору, или хотя бы по группе авторов. Такие «редакторы» слабо знают литературу вообще и литературу страны переводимого автора, в частности, а значит, не могут оценить перевод как явление национальной литературы. У них чрезвычайно узок общекультурный кругозор, отсутствуют фоновые знания. Меркой своей работы они  считают не качество, а количество своих поправок в рукописи. 

Вот пример из перевод­ческой практики. Редактор переиздания читает сборник рассказов английского юмориста, переведенный группой молодых переводчиков и уже отредактированный другим редак­тором, читает добросовестно, сверяясь с подлинником, и в результате этого чтения предлагает такие правки:

Все приведенные правки, кроме последней, отно­сятся к числу необязательных, ненужных и подчас ухуд­шающих текст, то есть мертвящих, обедняющих, канце­лярских. Их нельзя оправдать ни контекстом, ни заботой о родном языке и лучшем звучании. Редактору поручили подготовить рукопись к переизданию, а что делать с ней не сказали, вот он и старается «себя показать». Там, где у переводчика было «из­давна», такой редактор предлагает: «с давних пор»; у переводчика: «она еще не отдавала себе ясного отчета в том, что произошло», редактор предлагает: «она еще не могла осмыслить»; у переводчика: «он ведет себя безукориз­ненно», редактор предлагает «безупречно»; вместо «так я и знал» предлагается «так я и думал», а вме­сто «она была убеждена» – «она была уверена» и т.д. и т.п.

Как реагировать переводчику на море такой правки, в котором тонут редкие дельные заме­чания? Опытный переводчик поблагодарит за несколько действительно верных замечаний, если таковые будут, а остальную правку просто проигнорирует, подосадовав, что редактор зря тра­тил свое и его время. Если переводчик молодой, начинающий, подобная «редактура» может основательно сбить его с толку, тем более что едва ли редактор сумеет свою правку обосновать.

Ныне многие издатели взяли за правило не показывать корректуру переводчику (в былые времена подпись переводчика была обязательной, это предусматривалось договором), мотивируя это требованиями производства и срочностью выпуска книги. Не желая портить отношения с издательством, большинство переводчиков, сокрушенно повздыхав, не поднимают шума, а должны бы. Подписывая договор с издательством, переводчик должен внести пункт об обязательном чтении им последней корректуры текста перевода перед сдачей его в производство. Невыполнение этого пункта договора является грубым нарушением «авторского права» со всеми вытекающими последствиями, которые предусмотрены Законом.

Переводчице  Лорие пришлось однажды спасать свой перевод «от редакторского вмешательства человека, который говорил, что он «не любит» всяких словечек вроде «уж», «так» и другие. Просто не любит – и всё. Переведен был американ­ский рассказ, написанный от лица человека некультур­ного, малограмотного. Его речевая характеристика у ав­тора сделана сознательно, с нажимом. Привожу образцы правки, к счастью несостоявшейся: «Вот [уж] года четыре как я по четвергам захожу с работы к Джейку... Коли тебе здесь не нравится, почему (в переводе было «что ж») не поищешь, где лучше... Я давно удивляюсь (в переводе было «гляжу»), что [это] он околачивается здесь столько времени... Чудно [мне] слышать от тебя такие речи...» И т.д. через весь рассказ. Стоит добавить, что предварительно мне было сказано: «По переводу замечаний почти нет, только отдельные слова».

А вот пример «редакторской правки» из книги С. Моэма «The Summing Up» («Подводя итоги»). Сетуя на то, что его никогда не учили писать (а из текста явствует, что у него никогда не было хорошего редактора!), Моэм вспоминает случаи из своей практики, называя их уроками английского языка, которые, как он говорит, были ему преподаны слишком поздно:

«Я ненадолго приехал в Лондон и пригласил для времен­ной секретарской работы одну молодую женщину... Перед тем я написал книгу под заглавием «Пироги и пиво» («Cakes and Ale» – В.М.) и как-то в субботу утром, получив переписанную на ма­шинке рукопись, попросил свою секретаршу взять ее до­мой и выправить к понедельнику. Я хотел, чтобы она только исправила опечатки и отметила места, где маши­нистка ошиблась, не разобрав моего почерка, который, надо сказать, оставляет желать лучшего. Но секретарша моя была добросовестная молодая особа и поняла меня буквально. В понедельник она принесла мне рукопись, а с нею – четыре больших страницы исправлений. При­знаюсь, первым моим чувством была легкая досада, но потом я подумал, что раз человек затратил столько труда, глупо будет не воспользоваться этим, и стал вни­мательно читать замечания. По всей вероятности, моя помощница окончила коммерческий колледж, и мой ро­ман она исправляла так же методично, как тамошние преподаватели исправляли ее работы. Замечания, которыми она аккуратно исписала четыре большие страницы, были язвительны и строги. Я не мог не предположить, что преподаватель английского языка в том колледже не стеснялся в выражениях. Он ни в чем не допускал двух мнений. Способная его ученица требовала, чтобы каждое мое предложение было построено точно по правилам грамматики. Свое неодобрение по поводу разговорных оборотов она отмечала восклицательным знаком. По ее мнению, на одной странице не следовало дважды упо­треблять то же слово, и всякий раз она предлагала ка­кой-нибудь синоним. Там, где я позволял себе роскошь разогнать предложение на десять строк, она писала: «Не­ясно. Лучше разбить на два или даже три предложения». Когда я давал в своем тексте приятную передышку, обо­значаемую точкой с запятой, она возражала: «Точка»; а если я отваживался на двоеточие, едко замечала: «Архаизм». Но самым жестоким ударом был ее вопрос по поводу шутки, которая мне казалась очень удачной: «Проверено?» В общем я вынужден заключить, что ее преподаватель поставил бы мне весьма не высокую от­метку».

В.О. Бабков: Издатель выступает по отношению к переводчику в двух ролях. Во-первых, это посредник между ним и читателями. Во-вторых – работодатель, который ему платит.

В первой роли издатель переводчику абсолютно необходим. Занятия переводом часто начинаются как хобби, но долго в этом статусе оставаться не могут. Коллекционер спичечных этикеток хвастается своими сокровищами в узком кругу ценителей и единомышленников, и ему этого довольно. Если вы увлекаетесь художественной выпечкой, вам достаточно потчевать своими пирогами друзей и детей (и, возможно, себя самое, если вам не жалко своей фигуры). Но переводить «в стол» так же странно, как декламировать перед зеркалом в полном одиночестве монологи Гамлета: рано или поздно вы или сойдете с ума, или все-таки попроситесь на сцену. В советскую пору еще можно было годами возиться с любимой книжкой в надежде на то, что когда-нибудь (например, посмертно) ваш перевод опубликуют и все читатели придут в восхищение, но теперь это совсем лишено смысла: если книга, которая вам понравилась, представляет хоть какой-то интерес, ее просто переведут без вас, а вы так и останетесь гримасничать перед зеркалом.

Вторая роль издателя, кажется, не так безусловно важна. Начинающего переводчика деньги и вовсе интересуют мало; увидеть свой перевод опубликованным уже счастье. К тому же, прежде контакт с издателем и совместная работа над будущей публикацией означали новый этап профессионального роста. Но теперь, увы, это не так. Никто не пойдет смотреть постановку «Гамлета», в которой актеры запинаются, несут околесицу и время от времени падают в оркестровую яму, однако переводы, выполненные примерно на таком же уровне мастерства, благополучно издаются и распродаются. Почему – бог весть. Но факт остается фактом, и для начинающего переводчика существует огромный риск застрять в этом межеумочном состоянии – уже не любителя, но еще и не профессионала, – ужаснее и стабильнее которого нет ничего на свете.

Поэтому выбирать своего первого издателя надо так же тщательно и придирчиво, как первого мужа (извините за это банальное сравнение, но при желании можете подставить вместо мужа что-нибудь более современное). Если он вас не уважает, можно предвидеть, какой окажется ваша роль в семье (точнее, в гареме – можете подставить что-нибудь более современное), особенно если вы целиком зависите от копеек, которые он выдает вам раз в полгода, чтобы вы не умерли с голоду.

Итак, от издателя нам нужны две вещи: чтобы он умел делать по-настоящему хорошие книги (а это означает не только красивую обложку и качественную бумагу) и чтобы он нас уважал. Хорошо, если уже первый гонорар, который он предложит, будет чуточку выше плинтуса: между деньгами и профессионализмом имеется тесная, хотя и не однозначная связь. И если вы чувствуете в отношении издателя к себе хотя бы каплю высокомерия, не говоря уж об откровенном хамстве («не хотите – найдем других», «почему мы должны делать для вас исключение», «у нас не принято обсуждать с переводчиком редакторскую правку» и т.п.), лучше сразу вежливо поставить точку.

Но прежде чем начинать ходить на свидания, все-таки нужно некоторое (довольно продолжительное) время потренироваться перед зеркалом – желательно не в одиночестве, а в дружной компании таких же чудаков и под руководством опытного режиссера.

И.В.Соколова: Как правильно заметил Владимир Олегович, начинающему переводчику перед тем как отправиться на свидание с редактором, а потом и издателем, полезно как следует поработать под руководством опытного режиссера, а на кафедре художественного перевода, у Валерия Сергеевича Модестова, они есть, и нам повезло с ними подружиться. Они всегда откликаются на любую нашу просьбу и готовы ответить на самый сложный вопрос. В свою очередь мы тоже помогаем нашим студентам работать над переводами, но по-своему, с лексико-грамматической точки зрения. Ведь, как сказал Валерий Сергеевич, порой редактор может не иметь фоновых знаний или вообще плохо знать язык. Именно поэтому мы обращаем внимание на идиоматику, специфику передачи времен, разницу между аналитическим и синтетическим языком и т.д. Наш проект «Малая проза» как раз этому посвящен, что тоже является своего рода подготовкой к разговору с издателем и началом дискуссии с редактором, когда придется отстаивать свою работу. В проекте участвуют не только переводчики, но и студенты старших курсов других специальностей. Например, рассказ студентки 5-го курса Эльмиры Шарифуллиной из поэтического семинара Олеси Александровны Николаевой был принят в «Иностранку». Наша главная цель состоит в том, чтобы не исказить смысл текста. Ведь сначала хорошие подстрочники могут при условии, что их отложат в сторону на какое-то время, быть с успехом отредактированы автором перевода, и уж тогда, прочувствовав свой текст, он сможет не только работать над его стилистическим воплощением, ритмом и сохранением авторской тональности,  но и приступать к профессиональной дискуссии с издателем и редактором.  

И.А. Шишкова: Да, Ирина Всеволодовна правильно обратила внимание на то, как важно постоянно работать и не ждать вдохновения. Нельзя не согласиться с Владимиром Олеговичем, что в наше время переводить «в стол» очень грустно, и вряд ли кто-то может себе это позволить, кроме настоящих энтузиастов. Однако нашим студентам-переводчикам, когда они работают с настоящими «китами» своего дела, можно пожелать быть активнее на занятиях и дома, наедине с компьютером, потому что их карьера может начаться прямо за письменным столом или, как в нашем институте сегодня, онлайн. У нас с Ириной Всеволодовной есть подобные примеры. Перед тем как выступить на круглом столе, я попросила разрешения у нашей выпускницы, а теперь аспирантки Анны Лысиковой рассказать о своем опыте, потому что ее работы еще в период учебы в институте принимала «Иностранка».

Переводческий путь Ани начался со второго курса, когда в семинаре Виктора Петровича Голышева они стали работать над одноактной пьесой Г. Грина «Да и нет».

Так случилось, что в один прекрасный день, когда Анна раньше всех сдала свой перевод, ей позвонил Виктор Петрович и спросил, не будет ли она возражать, если он передаст его в «Иностранку». Конечно, счастливая Аня согласилась! Через некоторое время пришло письмо от главного редактора журнала «Иностранная литература» Александра Яковлевича Ливерганта о том, что пьеса будет напечатана в 1 номере за 2019 г. (ее напечатали во 2 номере).  Когда в следующий раз наша героиня сама пришла в редакцию «Иностранки» и принесла несколько отрывков из произведений американских авторов в собственном исполнении, Александр Яковлевич сказал, что переводы ему нравятся, а сами рассказы – нет, и предложил перевести что-то другое. Дальше – больше… Отправившись в командировку, Александр Яковлевич предложил Анне выступить с презентацией «американского номера» журнала на ярмарке Non-Fiction.

Задумав перевести рассказ известного американского писателя Фредерика Тутена (Frederic Tuten) «Автопортрет на фоне цирка», Анна, найдя его сайт, сама ему написала и месяца через два получила ответ от автора с разрешением перевести его на русский язык.

Вот как бывает, поэтому всем советуем работать, и все получится.

М.А. Козлова: В своей переводческой практике я чаще всего сталкивалась с ситуацией, когда издатель ищет переводчика для конкретной книги, а не когда переводчик предлагает то, что интересно ему. Безусловно, второй вариант предпочтителен, ведь таким образом автор перевода помогает издать книгу, которая ему, скажем так, ближе, чем текст, что выдается «сверху». По поводу таких случаев хочу заметить, что, на мой взгляд, не стоит браться за текст, который не нравится или вызывает отторжение, так как это однозначно скажется на качестве работы. Обычно переводчику присылают текст для пробного перевода (где-то 2-4 страницы, этого достаточно, чтобы оценить, справляется ли автор перевода; когда мне присылают перевод на рецензирование, для оценки хватает минимального объема). Затем, если пробных переводов несколько, выбирают лучший из них. Если вы раньше уже сотрудничали с этим издательством, это не всегда отменяет необходимость делать «пробники». Замечу, что если вас не выбрали – особенно это касается начинающих переводчиков, – не стоит расстраиваться и думать, что ваша карьера на этом закончена. Возможно, вы «не попали» в слог автора, не почувствовали образность, регистр, ритм и другие важные особенности текста; да и если кто-то другой оказался лучше, это не значит, что в следующий раз этим человеком не станете вы. Дальше, если всё складывается удачно, вы обсуждаете с представителем издательства сроки, гонорар и другие условия; к этому нужно отнестись с особенным вниманием. Какие-то издательства предлагают чрезмерно низкие ставки или слишком сжатые сроки, поэтому, если вы не знакомы с порядком цен и другими деталями (или же если вас просят назвать цену, а вы не знаете, какую цифру назвать – хотя обычно издательство работает по своей ставке) – лучше посоветоваться с кем-то, кто знаком с этим рынком. Работа с редактором везде строится по-разному, бывает, что переводчик не видит отредактированного текста и не может обсудить варианты; мне этот подход кажется неверным, однако такое случается.

Что касается случаев, когда переводчик сам ищет издателя – это сложно, но возможно. Желательно для этой цели также подготовить пробный отрывок и\или рецензию (грубо говоря, краткое содержание) книги, чтобы издатель мог составить представление об этом произведении. Здесь следует опираться на те требования, которые предъявляет к «заявкам» издатель. К сожалению, представления о том, что стоит или не стоит публиковать (и переводить) у издателей и переводчиков часто не сходятся, возникает ситуация, когда книги одних авторов представлены в большом количестве, а других – отсутствуют на русском языке, и это далеко не всегда коррелирует с их художественной ценностью и качеством текста. Но это не значит, что не стоит пробовать, скорее наоборот, ведь таким образом переводчик не просто работает с «чем дают», а оказывает, в той форме, которая для него возможна, влияние на рынок.

Так как я в последнее время работаю с серией «Литературные памятники», расскажу немного о том, как происходит взаимодействие с переводчиками. Чтобы начать сотрудничать с одним из издательств, которые выпускают эту серию (их контакты есть на сайте Редколлегии РАН), можно связаться с ним по почте. Как правило, мы просим прислать пробный перевод – либо на выбор переводчика, либо можем сами предоставить текст; на этом основании принимается решение о сотрудничестве, детали которого разъяснит представитель. Чтобы выпустить «памятник», необходимо оформить заявку, всю информацию об этом также можно найти на вышеуказанном сайте. Как правило, инициатива чаще исходит от переводчиков и подготовителей, однако окончательное решение принимают представители издательства, и, в первую очередь, редколлегии, поскольку речь идет о так называемом академическом издании. Отмечу, что работа над «памятником» длится несколько лет, поэтому потенциальный переводчик должен быть готов к подобным срокам. Однако, если вы хотите опубликовать текст, как правило, не современный и отвечающий определенным требованиям, и им не заинтересовалось другое издательство, то выпуск в этой серии может быть подходящим (пусть и не самым простым) вариантом.

М.В. Зоркая: Собственные печальные приключения в неравной борьбе с издательствами я подробно описала в выступлении на круглом столе №21, поэтому сегодня постараюсь покороче.

Между прочим, слово «издатель» – это плохой перевод с какого-то европейского языка. Возможно, с немецкого – der Verleger. Типичный случай, когда «слово есть, а смысла в нем нет». В России нет такой функции и такого термина. Редко встречаются именно «издатели» – те, которые держат в руках весь процесс, политику, портфель и кошелек некоего учреждения/заведения, профессионально выпускающего книги («Текст», «Алетейя», «Издательство Ивана Лимбаха», «Corpus», «Самокат» до недавнего времени «Арсис Букс»)   А вообще мы говорим: «издательство». По-немецки der Verlag, но склоняется очень по-хитрому, особенно во множественном числе, и я заметила, что порой – опасаясь сделать ошибку – заменяю его на der Verleger. И понятно всем, и не ошибешься. Если считать «издателем» директора или генерального директора, или хозяина издательства (а то и «издательского дома», как теперь модно), то у нас переводчика обычно минует чаша встречи с ним, с всевластным. Переводчик имеет дело, и выше почти все об этом упоминали, с редактором. Или с заведующим какой-нибудь редакцией, отделом и т.п. Это он (а чаще она) пишет или звонит: «Ой, мне Вас рекомендовали как переводчика с такого-то языка… Правильно?» Кстати, это еще одно подтверждение убедительного высказывания В.С. Модестова о том, что «ныне «редакторы» слабо знают литературу вообще и литературу страны переводимого автора, в частности, а значит, не могут оценить перевод как явление национальной литературы. У них чрезвычайно узок общекультурный кругозор, отсутствуют фоновые знания». В «общекультурный кругозор» входит твердое знание (ранжированный список) тех, кто профессионально занимается переводом с данного (данных) языков. Проще говоря – знание «своих героев». Не будет переводчиков, и нечего будет им выпускать – и редакторам, и заведующим, и издателям. С голоду помрут – не культурного, а настоящего, физического.

Однако надо понимать, что издательства торгуют не переводами, а текстами книг. Им совершенно все равно, какой перевод к ним поступил. Потому что и массовому читателю (он же покупатель, потребитель) это тоже безразлично. Неоднократно я наблюдала, как читатель восхищается устаревшим и корявым, но привычным «старым» переводом, игнорируя новый – новаторский, интересный и глубокий. Для читателя существует только писатель – признанный, читанный, утвержденный в ближайшем окружении, будь то семья, друзья, студенческая группа. А уж как там его перевели – вопрос пустой.

Я уверена, что Литературный институт и наши сохранившиеся на десятилетия принципы, даже наш вот этот скромный «методический проект» – это системная попытка вернуться к нормальному, естественному положению вещей. Где «кверх ногами» не приветствуется – в том смысле, что оно не соответствует идеалу гармонии.

Вернуться к межкафедральному методическому проекту От текста к контексту: в помощь молодому переводчику >>>